Имя зверя
Шрифт:
– Где ты здесь спишь? Покажешь мне свою берлогу? – присев на краешек стола, сказала она и кокетливо выставила вперёд оголившееся плечо…
– Начнём сначала. Как тебя как зовут?
– Тайра.
– Иностранка, что ли? Как Тайра Бэнгс.
– Совсем нет. Это марийское имя. Моя мать марийка.
– Мария?
– Нет, марийка. Из Марий-эл. Это на Урале.
– А похожа на русскую.
– Финны тоже на русских похожи. И что?
– А причём здесь финны?
– Потому что марийцы – финно-угры, – сказала она с видом всезнайки.
– Угры! Ха-ха-х. Звучит как огры.
– Сам ты огр! – обиделась она и соскочила со стола, сбросив с лица прежнее милое выражение.
– Да ладно. Чего так вспылила?
– Вот поэтому всем говорю, что я Таня. А тебя как зовут? Иван? Коли ты выглядишь как русский.
– Иван, кстати, еврейское имечко. А я Игорь.
– Горик, Жорик, Игорёк, значит.
– Нет. Игорь. Безо всяких сюсю-пусю.
– Ладно, Игорь. Так покажешь мне свою берлогу? – снова смягчилась она, извиваясь всем телом, как ленивая кошечка.
– Ладно, – произнёс он повелительно и, задрав нос, повёл Тайру лабиринтами подвала. – Здесь несколько комнат. Я использую подвал как мастерскую, как офис и как жильё. У меня есть небольшая кухонька и даже душ, – сказал он загадочно, словно душ в его подвале облицован золотыми слитками, как минимум и нажал на клавишу включения света. – Единственно, что плохо – канализация. По весне она может выходить из берегов…– пошутил он, не меняя лица и интонаций.
– Фу! А это что? – Тайра указала на кафельную полку или ступеньку непонятного назначения.
– Там я спрятал трубы. А вообще это полка. Великовата, но зато на неё можно присесть…
– Голышом? В душе то…
Он посмотрел на неё с возбуждённой усмешкой.
– А что не голышом? У меня всё стерильно…– он издал шумный вздох и подался вперёд. Тайра села на приступок, призывно раздвинув ноги. А в глазах загорелся какой-то дикий озорной огонёк.
До этого момента, парень даже не думал ни о чём таком. Ну девчонка и девчонка. Что у неё там на уме? Рьяно она смогла его раскочегарить. Неожиданно для самого себя, он почувствовал внутри какое-то особое возбуждение. Кровь прилила в голову, в низ живота и взбудоражила. Ему показалось, будто с этой девицей он может позволить себе больше, чем обычно. Снять с неё юбку и кофту не составило никакого труда. Вещички только и ждали момента соскользнуть. Имея незатейливый дизайн, они болтались на Тайре, как вуаль на вдове.
Игорь настроил душ и, разглядывая свою гостью, выдавил из флакона на ладонь сливочно-шоколадный гель. Не торопясь, он оглаживал белые бока ароматной пеной, целуя и покусывая её за шею, за плечо и ниже. Методично поедая её, как некий десерт, вкушение которого хочется растянуть, от которого стоит получить максимум удовольствия.
Вскоре воздух и тело девушки наполнились пьянящим ароматом шоколада. Теплая вода подогревала смесь запахов, ощущений, делая их ярче, необычнее. Но на самом деле необычным было уже само появление этой красотки, в подвальчике его мастерской.
Тайра или Танька уснула почти сразу после их развлечения. А вот в нём всё ещё роилось какое-то возбуждение, не давая расслабиться. Он мог сейчас горы свернуть. В такие минуты он доставал из-под матраса эспандер. Сжимая и разжимая его, он играл мышцами, грудь вздымалась и постепенно наступала усталость.
Тайра по-детски сопела ему в подмышку. Стрелки часов показывали только десять вечера. Так рано он никогда не ложился, а сейчас и тем более не мог уснуть. Он таращился в низкий потолок своей берлоги и, сконфуженно улыбаясь, думал, как наилучшим образом обставить это дельце. Он посмотрел на неё: серые глаза, светло-русые волосы, веснушки… Он думал, что марийцы – это что-то типа нанайцев или чукчей. Оказывается, не так.
Игорь переложил эспандер в другую руку, потянулся и нажал на клавишу: цветная гирлянда на стене вмиг потухла. Снова нажал, и огни вспыхнули, разбросав по тёмной спальне красочные пятна света. Он никогда не выключал свет. Окон в подвальном помещении не было, и он чувствовал себя запертым во мраке неизвестным природе зверем.
Почему зверем? Потому что только звери живут в тёмных пещерах и только неизвестные виды могут быть отвергнуты другими. Иначе почему он до сих пор один? Слишком требователен или недостаточно мил?
– Все требовательны. Нельзя быть тряпкой и под всех прогибаться. И милым постоянно быть невозможно. Это напрягает, – сказал он едва различимо для слуха. Снова включил и выключил гирлянду.
– Ты прав. Я тоже не хочу прогибаться под всех. Это мерзко, – не открывая глаз, пробубнила его гостья и, развернувшись поудобнее, снова уснула.
– Да ладно…
Он ещё пару раз включил и выключил гирлянду, ещё немножко полежал, глядя в пространство, и замер без движения. Сколько времени прошло – неизвестно, но проснулся Игорь от визга. Оглянувшись, он увидел напротив стоящую в одних трусиках Тайру.
– Ты чего?
– А ты чего? Сидишь с открытыми глазами и сопишь?
Игорь посмотрел на себя: Он скорее лежал полусидя или сидел полулёжа.
– С открытыми глазами, как трупняк. Ей богу. Синий весь, от этого света, – с усмешкой, граничащей с издевательством добавила Тайра и снисходительно потрясла головой. Словно ничего не произошло она юркнула в кровать, ютясь рядом, ежась, и пристраивая озябшие ноги под одеяло.
– Трупняк? Трупняк? – он окончательно проснулся от холодных прикосновений и начал закипать. – Никто не говорил прежде, что я сплю с открытыми глазами.
– Я говорю – это мерзко, – не замечая, что парень зол, грубо сказала девушка.
– Если я тебе настолько омерзителен, так вали отсюда! – взъерошился он и толкнул девушку в бок. Та не удержалась, соскользнула с простыни и чуть не упала на пол.
– Да, блин! Что такой резкий? Просто я испугалась! Не кипишись.
Он отвернулся, позволяя ей вернуться в кровать.
– Всё, всё. Я не хотела. Ну, Горик, котик…– попыталась исправиться Тайра.
– Я сказал, что не я Горик! Не Горик! – крикнул он.