Имя Зверя
Шрифт:
Когда слезы высохли, Майкл вспомнил о ее присутствии и взглянул на нее как будто впервые. Ему показалось, что она прекрасна, испугана и чуть-чуть сошла с ума. Когда они только познакомились, она казалась ему равнодушной, едва ли не ледяной. Но затем, всего за несколько мгновений весь лед расплавился. Ее глаза были темными, и он ничего в них не видел. На своей щеке он чувствовал ее ладонь. Не говоря ни слова, он расстегнул на ней пальто и распахнул его. Его рука прикоснулась к ее груди, и он понял, что ее переполняет то же желание, которое овладело им. Она позволила ему снять
Он положил ее на пальто. В действиях его не было ласки, скорее, они были грубы. Из-за закрытых окон за ними безмолвно наблюдали мертвецы. Он задрал на ней юбку выше пояса, раздел ее, умело коснулся пальцами ее тела, и она закричала, как будто в ужасе, но он успокоил ее поцелуем. Потом началось безумие. Он срывал с нее платье, мокрым ртом целовал ее соски. Потом он лег на нее. Тишина исчезла, их крики разносились по городу как вопли кружащихся чаек. Он стремительно вошел в нее, и они снова закричали. Она старалась чувствовать его ритм, впуская его в себя. Его рука прошла по ее груди, она подняла ноги и положила их ему на спину.
И все окончилось в тишине, как и начиналось, после того как ее последний крик сотряс воздух. Он лежал поперек нее, закрыв глаза и спрятав лицо в ее спутанных волосах. Они не знали, сколько времени так пролежали, то удивленно глядя друг на друга, то закрывая глаза и медленно возвращаясь в реальность.
Она следила за ними сперва издалека, затем, когда поняла, что ее не замечают, подошла ближе. Это была не первая парочка, на ее глазах совокупляющаяся на улице, но она по-прежнему не понимала смысла этих действий. Иногда они точно так же вопили, а иногда молчали с начала и до конца. Однажды она видела одновременно тридцать или больше пар голых людей, смеющихся и кричащих, которые в темноте, спотыкаясь, гонялись друг за другом. Ей это не понравилось: их грубые голоса и дикие взгляды пугали ее. Но тихие пары, поглощенные собой, и притягивали ее, и отталкивали.
Она подумала: откуда пришли эти двое? Она не видела их раньше, они не были друзьями ее матери или отца и вообще не жили по соседству. Правда, это не важно. Откуда бы они ни взялись, болезнь доберется до них, и они умрут, как и все прочие.
Она уселась на ступеньку и стала ждать. В конце концов, приятно встретить людей, с которыми можно поговорить.
Глава 53
Ее звали Фадва. Ей исполнилось девять лет, три месяца и пять дней, но вела она себя так, как будто была в три раза старше. Когда они заговорили с ней, она сказала, что имя ее матери Самира, а отца — Набиль и что у нее три брата — Сами, Рашид и Халиль — и сестра, Фаузийя, и много тетей, дядей и кузенов.
Айше с жалостью глядела на девочку. Признаков болезни у нее не было, но она была тощей, грязной и запущенной. Наверно, она не мылась и не меняла одежду больше месяца.
— Где твои мама и папа? — спросила Айше. Она по-прежнему стеснялась говорить с ребенком, который только что видел, как они с Майклом занимаются любовью, но относился ко всей этой процедуре с полным о отсутствием интереса —
— Если хотите, я отведу вас к ним, — предложила Фадва.
Айше прикусила губу. Могут ли тут еще остаться живые люди?
Майкл был гораздо больше смущен тем, что за ними подсматривали. Ему казалось, что серьезное лицо девочки и ее тусклые глаза полны упрека. Он осторожно подошел к ней и наклонился. Она была всего лишь крохотным беспризорным ребенком, но рядом с ней он чувствовал себя странно уязвимым. Девочка посмотрела на него без всякого любопытства; он не мог понять выражения ее глаз. Они были большими и черными и напоминали ему глаза девушки в поезде.
— Они далеко? — спросил он.
Фадва покачала головой.
— Дело в том, что у нас рядом больной друг и мы боимся заблудиться и потерять его, если уйдем слишком далеко. Мы не знаем эту часть города.
Фадва серьезно кивнула. Она много знала о больных людях, и о заблудившихся тоже: она сама поначалу блуждала здесь, когда все вокруг стали умирать, и ее посылали из одного места в другое — что-то передать, найти еду, принести сведения о тех, кто еще жив и кто уже умер.
— Откуда вы пришли? — спросила она.
— Снаружи, — ответил Майкл. — Из-за стен.
— А там хорошо?
— Да, — солгал он. — Очень хорошо. Ты там не бывала?
Она покачала головой.
— Только недолго, — сказала она. — Когда я была маленькой, мы ездили туда в машине, в большой машине. Я помню, она была красной и пахла медом. Она принадлежала одному из друзей моего папы. — Она помолчала. На ее лице появилась тревога. — Отсюда увезли все машины и автобусы, — добавила она.
— Зачем?
— Не знаю. Пришли люди. Полицейские. У них была смешная одежда. Они сказали, что нам машины больше не понадобятся. И они были правы, потому что больные люди не могут водить машины.
Она вдруг замолчала и на какое-то мгновение стала тем, кем и должна была быть — маленькой девочкой, заблудившейся и насмерть перепуганной. Затем, найдя в себе силы, которых лишены многие взрослые люди, она подняла голову.
— Сперва мы пойдем к вашему другу, — сказала она. — Тогда я буду знать, где он находится, и смогу снова привести вас к нему.
В нескольких дюймах от ног Фадвы пробежала длинная крыса. Девочка даже не поморщилась.
Айше опустила глаза и увидела, что Фадва носит мужские ботинки, в несколько раз больше ее размера.
— Янабила их тряпками, — объяснила девочка. — Они не очень удобные.
И, слегка прихрамывая, она зашагала рядом с ними, как маленькая женщина.
Бутрос по-прежнему был в полусне. Лихорадка слегка отпустила его, но боль не уменьшилась. Они немного посидели рядом с ним, рассказав ему свой план. Они найдут родителей Фадвы, возможно, других выживших и обсудят возможность выбраться отсюда. Если им попадется аптека, то там могут оказаться запасы лекарств, и они принесут их ему. Кроме того, они были уверены, что Фадва знает, как здесь найти пищу.