In?vitables Fantastiques
Шрифт:
***
Моул показывал мне свой инструмент. Для монтажа электронных блоков он создал так называемые "хиэры", что на языке парадоксеров означало "продолжение руки". Своеобразная перчатка надевалась на руку и программировалась под несколько предполагаемых видов работ, превращая каждый из пальцев в легкоуправляемый инструмент на выбор. Уровень воздействия на предмет трансформировался непосредственно из биологического усилия человека и благодаря работе специальных датчиков приобретал необходимую мощность.
Датчики на перчатке анализировали не только характеристики и величины тока руки, но и все нейрособытия в организме, делая все реакции хиэра на получаемые задания максимально чуткими и очень быстрыми. По окончании работ, можно было просмотреть файл со всеми событиями процесса, почитать анализ работы человека и просмотреть отчет о работе компонентов изделия. Моул не случайно изобрел такой инструмент, поскольку был убежден, что при работе отверткой, молотком и другими простейшими инструментами человек тратит семьдесят процентов энергии на лишние движения, то есть почти впустую.
Хиэр призван был оптимизировать движения руки и усилить их. Моул не уставал защищать и рекламировать хиэр на всех форумах, как предельно важное достижение цивилизации PARADOXES.
В результате такой активности Моула у него появилось очень много врагов в среде парадоксеров-конструкторов (разных там неудачников). Моул рассказал мне, что однажды эти ублюдки напали на него прямо в домашней лаборатории, разнесли вдрызг последний проект, а потом били Моула молотком по голове и приговаривали: «Вот тебе, конструктор хренов, без хиэра!»
К счастью Моул незаметно дотянулся до тревожной кнопки и засранцев взяли. А раненый Моул пролежал в койке несколько недель.
Мы с ним так увлеклись упражнениями с хиэрами, что демонтировали, а потом вновь собрали всю лабораторию атмосферных прогнозов. И остались этим вечером без сводки.
– Как он тебя ждал! – поглаживая голубя нараспев говорил Моул, прихлёбывая травяной чай.
– Да, он очень мил, – подтвердил я, делая свой глоток.
– Ты и Дин: забирайте его с собой. Он без тебя тут может от тоски умереть, – сказал Моул.
Я утвердительно кивнул. Почтовик запрыгнул к нему на плечо.
– Сколько ему лет? – поинтересовался я.
– О! Он мой ровесник. Почти одиннадцать лет, – ответил Моул.
– Любопытно как время течет у вас здесь.
***
Мек позже рассказывал мне, что не сразу привык к кораблю Дин.
Если технические и навигационные помещения были устроены стандартно, то бытовой, лабораторный и развлекательный этажи потрясли его красотой, смелостью и целесообразностью решений.
Я хорошо знал это место и скучал по нему. Зона отдыха Дин (этакая светлая территория со всем светлым) стала любимым местом времяпрепровождения Мека. Обширный диванный полукруг был расположен напротив большой экранной панели с мощным звуковым порталом. Огромная светлая зала имела продолжение в танцполе, переходила в бар и завершалась бильярдными столами. В середине танцпола стоял вычурный кислотный микромобиль, и позже Мек совсем забросил ходьбу, передвигаясь по кораблю в этом оригинальном электрокаре с девичьими висюльками на зеркале заднего обзора.
По отчетам я видел, что в связи с таким обновлением образа жизни Мек собрал волосы в «конский хвост», подбрил брови на манер английских панков позапрошлых столетий и сделал несколько татуировок на плечах.
Подъехав к диванам, Мек включал пультом какой-нибудь фильм, потом отправлялся к бару, где, не выходя из транспортного средства, варил кофе. Затем ехал назад к диванам, но фильм смотрел так же, из машины. Поставив фильм на паузу, ехал в бассейн и плавал в предвкушении просмотра следующего эпизода.
Такие и подобные события полностью отвлекли Мека от упаднических мыслей.
А когда он раскопал в студии видеокамеры и, расставив их в разных блоках корабля, принялся за видеосъемку, время полетело совсем незаметно. В конце второго месяца полёта Мек уже не просто монтировал клипы, а стал всерьёз задумываться над сценарием художественного фильма с собой в главной роли. Кастинг актеров был недолгим: Мек был на корабле совершенно один.
***
– Парадоксеры первого крена – это уже в сущности лонтоксчане, поскольку в некоторых семьях уже есть третье поколение. Все они в основном из тех, кто не поддерживает Муга. В сущности, LONTOX – своеобразная колония. Но жить парадоксерам здесь непросто. Мы идем за Светом, а здесь так не получается, – негромко рассказывал Моул, когда они с Лиром пошли на прогулку в лес похожий на кедрач. Деревья были разлапистые. Пушистая хвоя скрывала красивые светло-коричневые чуть красноватые шишки. Песок становился у леса более темным с пепельным оттенком, и в целом картина была весьма необычная.
– А парадоксеры второго крена? – спросил я, автоматически запомнив, что надо будет уточнить что значит «идти за Светом».
– О! Эти, напротив, подчеркивают, что они – парадоксеры.
– Почему?
– Они – большей частью сильнейшие астрофизики, которые в своё время поддержали концепцию мироздания Муга. И здесь изучают и далее развивают его теорию, – Моул остановился. Было уже совсем темно. – Посмотри. Вон там. Большая яркая звезда. Ведь это и не звезда вовсе. Это наша родная PARADOXES. Час назад она была почти в зените. За этот час мы прошли с тобой пешком около трех километров, LONTOX повернулся на несколько градусов относительно своей оси, проделал определенный путь по орбите относительно ЭИИ, нашей жизнеобразующей звезды, которая в свою очередь тоже движется относительно всей громады мироздания, меняя координаты каждое следующее мгновение. Движение – не случайно. Оно – проявление не только пространства, но и времени.
– Теория относительности. Но это знание есть у всех. Что тут такого? – сказал я, задрав голову вверх.
– Дело в другом. Муг доказал возможность всевидения. У вас на Земле уже пользуются методиками Муга для просмотра событий в будущем.
– Да, я установил эту программу в своем корабле.
Моул удовлетворенно кивнул. Я было открыл рот, чтобы перечислить значимые события своего будущего, которые он видел в программе, но Моул движением ладони остановил его.
– Знаешь что самое любопытное во всём этом, Лир? – после паузы сказал он.