Инакий 2
Шрифт:
Он вдруг склонился ниже, высматривая что-то в лице бессознательного зэка. В отличии от Карельского, Михаил не затенял лицевое стекло и потому, была видна некая озадаченность.
— Странно… будто я его раньше встречал, — он посмотрел на старшего коллегу. — Не здесь конечно! — поспешил добавить ассистент.
Карельский в этом сильно сомневался.
Прилипала с довольным пиканьем обхватила локтевой сгиб «образца» и тот открыл глаза. На избитых губах, нарисовалась улыбка.
— О! Он мне улыбается! — выпалил довольный Михаил.
Внутренняя связь, на то и называется
Хасан, так и было написано на левой кисти «образца» не переставая выдавливать улыбку, начал что-то шептать.
— Что? — ассистент склонился к его лицу почти вплотную.
Карельский хотел было предостеречь младшего коллегу, но вдруг, сквозь динамик пробилось:
—…в кустах игрушечные волки, глазами страшными глядят, о вещая моя печаль, о тихая моя свобода…
— О чём он? — давя смешок, удивился Михаил.
В этот момент, Хасан дёрнулся вверх, настолько быстро, что можно сравнить с броском кобры, а Михаил шарахнулся назад, раздался треск рвущейся ткани вперемешку с неприятным хрустом. Ассистент упал на задницу.
— Хепи пёздей, пидор!!! — воскликнул Хасан, выплёвывая передние зубы. — Гы-гы-гы…
Взвыла сирена, что вкупе с моргающей красной лампой, создавало гнетущую атмосферу. Карельский просто застыл столбом.
Несчастный Михаил в первую секунду растерялся, бросив взгляд на ржущего конём зэка, он посмотрел на свой скафандр. На левой части груди, зияла ужасная дыра. Зажав её рукой, он затравленно огляделся по сторонам, наткнувшись на замершего в нерешительности Карельского, наконец завопил:
— Что делать? Дмитрий Евгеньевич!
— Гы-гы-гы…
— Протокол Миша, — вспомнил тот. — Бегом в компрессионную камеру!
Ассистент наконец подскочил, и зажимая дыру, ринулся к шлюзу. Тот к счастью, сработал безотказно, запустил и тут же закрылся.
— Привет из тюремной библиотеки суки!!! Гы-гы-гы…
Автоматическая каталка пришла в движение, увозя Хасана обратно вместе с медприлипалой.
И только когда люк выдачи «образцов» закрылся, Карельский осознал, что произошло. Его начала бить крупная дрожь. Он не понимал, как такое могло произойти, есть же служба безопасности! «Образец» спал!
— Дмитрий Евгеньевич! — ожила внутренняя связь.
Голос начальника смены, не выражал никаких эмоций.
— Пройдите в шлюз номер три!.. Профессор?
— А?
— Пройдите в третий шлюз!
— Ага, — Карельский отмёрз и поспешил исполнить приказ.
Сидя в служебном кафе Карельский вспоминал свой вчерашний визит к Михаилу, вернее к тому, во что он превратился. Начальство не препятствовало подобным «свиданиям». Даже напротив, начальник охраны, добрейшей души человек, устраивал туда настоящие экскурсии. Дескать смотрите, что произойдёт, если не будете следовать инструкциям!
Фото тридцатилетнего мужчины крупным планом, красовалось на стенде рядом с клеткой, в которую бился настоящий вурдалак.
Эти белёсые бельма вместо глаз, не было в них ничего человеческого! А уж вонь! По классификации заражённых Михаил теперь, молодой бегун. Да, его хорошо кормили! А почему не
Карельский не мог этим долго любоваться. Как вернулся в кабинет, внимательно перечитал свой контракт. Как выяснилось, подобные завещания, вовсе не добровольны, хочешь хорошо зарабатывать? Подписывай! Профессор не стал на этом акцентироваться, ему было интересно другое. Почему отмороженному пусть даже цитирующему Мандельштама зэку, не пожалели белую жемчужину? А Михаил, жрёт сырую свинину и гадит под себя!
Нет, я этого так не оставлю!
Глава 30
Лязг замка, выдернул из болезненного сна. Сухмет поступил, как всегда, вскочил, чтобы тут же упасть, беззвучно проклиная всё на свете. И без того, раскалывающаяся голова, получила реальные повреждения. Его новый дом, клетка полтора на полтора, с таким же потолком, не вытянуться и не встать в полный рост.
Потрогав разбитую в кровь макушку, он посмотрел на причину переполоха. Опять те врачи пожаловали. Прохаживаясь по соседнему ряду клеток, они тыкали руками в заключенных и что-то обсуждали.
Сухмет, очень сомневался есть ли хоть у одного из них медицинское образование. Красный крест на плече, обманет только ребёнка или слабоумного.
Он пришёл в себя, несколько часов назад, от неприятного химического запаха в окружении этих врачей. Пара десятков крепких мужчин, в защитных комбинезонах, почти скафандрах. Последнее о чём-то говорило, ведь странная головная боль и жажда, вкупе с тошнотой, неспроста.
Разлёживаться им не дали. Командами, пинками собрали в подобие колонны и марш по коридору. Удобнее всего, было нацисту, ушлёпок, толи поверил в себя, а может отбил при падении чувство самосохранения, в общем начал возмущаться, требовал вернуть его обратно в уютную камеру. А потом, ехал позади колонны, на тележке, вряд ли что-то понимая, попинали его знатно.
Конечным пунктом, оказалась огороженная высоким забором площадка. Из плюсов, небо вместо потолка, причём без решётки, что стало сюрпризом, минус — это клетки, десятки открытых всем ветрам клетушек, в большинстве из них, сидели люди. Бледные лица, обречённый взгляд. Зэков быстро раскидали по жил площади, заперли ворота и ушли.
Началась пора знакомства, вялые разговоры с минимальной пользой, выяснилось, что народу здесь под сотню, контингент тот же и прибыли они, кто за два, кто за четыре часа до них, в несколько партий. Не узнав ничего нового, Сухмет улёгся прямо на пол и попытался забыться сном, на пустой желудок, удалось не сразу.
И вот, как это происходит не в первый раз, его грубо разбудили. Злость успокаивалась вместе с болью, хотелось есть, но больше, конечно, пить. Со вчерашнего утра, ни капли и не крошки.
— Начальник! — кто-то охрипший, с третьего ряда решил попытать счастья. — Дай хотя бы воды!
Сухмет на автомате прочистил горло. Его голос, был бы не лучше. Что не так страшно, на тренировках в пустыне, бывало и хуже. Главное, это информация, за что-то зацепиться, любые слова, движения, всё на пользу. Он превратился в абсолютное внимание.