Иная реальность
Шрифт:
Вирта с документами гражданки Незванцевой Д. Н. действительно производила незабываемое впечатление. На сей раз она оделась в карнавальном трапперском стиле в кожу и замшу. Низкие полусапожки с бахромой, кожаная мини-юбка с вентиляционной шнуровкой спереди и по бокам, коротенькая бахромчатая жилетка и толстая коса как фаллический символ готовности юной девы к предстоящему замужеству, располагавшаяся меж двух замшевых вместительных чаш с сетчато-дырчатой перфорацией во избежание перегрева. Охотничий ансамбль Вирты завершала задорная камуфляжная косынка на прелестной головке,
Вирта было порывалась обойтись без нижнего белья, полагая, что по случаю жаркого времени года хватит одной только кожаной набедренной повязки, но Кирилл, весьма щепетильный в данном вопросе, безобразие вовремя обнаружил и пресек, заявив, что в кружевах на прелестной попке ей жарко не станет, зато необходимые приличия будут соблюдены. Вирте тоже хотелось быть приличной дамой и она не слишком возражала против того, чтобы украсить свой охотничий убор гипюровыми камуфляжными трусиками с хорошей вентиляцией. Она подтянула набедренную повязку еще выше, повертелась у зеркала и осталась очень довольна собой и своей внешностью. Чудо, как хороша!
Кирилл, разумеется, оделся не столь вычурно, и рядом с Виртой, он смотрелся не главой семейства, а, скорее, боди-гардом, что везет свою хозяйку на авторынок выбирать новый полноприводной автомобиль. Так оно поначалу и было, когда прекрасной Диане-охотнице наперебой стали предлагать обзавестись джипом той или иной породы и модификации. Но богиня скоропостижно охладила меркантилистский пыл торговцев, объявив, что ее мужу, богатому и знаменитому дизайнеру Дербанову нужен не слоноподобный джип с несуразным кенгурятником и не кургузый трак с обрубленной кабиной, а благородный "лендровер" -- автомобиль для джентльмена, собирающегося на сафари поохотиться на львов и носорогов.
"Лендровер" для джентльмена Кирилла, охотящегося на крупную дичь, нашелся, даже почти новый, и в поместье Хатежино они поехали колонной из двух машин. Впереди Кирилл с Леоном, замыкающая Вирта с арсеналом.
Еще на рынке, когда Вирта купалась в лучах мечтательно-восхищенных, сально-похотливых и гомосексуально-равнодушных взглядов торговцев, скользя небрежным взором по внедорожникам, сверкающим хромом и никелем, Кирилл с Леоном, на поводке, скромно стоявшие в сторонке, одновременно почувствовали на себе чей-то пристальный взгляд из-за спины. Пришлось резко обернуться и напугать редактора Колядкина, подходившего к ним сзади. Ефимыч не испугался и нечаянной встрече, похоже, был искренне рад.
– - Друг мой Кирилл! Какая неожиданность! И поговорить можно без автоответчика. Пошли куда-нибудь в тенек.
– - Доброго вам денька, Леонид Ефимыч! С хорошим человеком всегда приятно встретиться. Пить не буду, а поговорить можно. Знакомьтесь, ваш тезка Леон.
– - Серьезный зверь. Давай, Кирилл вон туда, где пиво.
Усевшись под тентом, Ефимыч припал к бокалу холодного пива, а Кирилл удовлетворился маленькой чашкой зеленого чая. В жару он и в наших умеренных широтах в жидкости себя ограничивал, соблюдая питьевой режим спецназовца. Чтобы быть в форме и не обессоливать организм, Кирилл потреблял жидкость чаще всего утром, когда еще прохладно и вечером, если можно было расслабиться и не исходить вредным потом, деминерализующем и обессиливающем организм при физических нагрузках.
– - Кирилл, насколько я знаю, редакционная перезагрузка произошла. Ты теперь мой зам и член редколлегии. Поздравляю. Но есть одно "но". Главный-то согласен. А вот первый зам категорически против.
– - Ну и что? Вопрос решен.
– - Вовсе не решен. И главный был против моего предложения. А потом взял и ни с того, ни с сего резко согласился. Даже сам лично пригласил тебя на аудиенцию. Тут еще твой домой взрывают. Я узнал сразу от добрых людей: теракт. Все теперь знают, и траур сегодня объявили.
– - Спасибо, Ефимыч. Приму к сведению.
– - До первого дежурства в пятницу у тебя есть еще время. Поразмысли и прикинь к носу, сам понимаешь чем. Тебе это надо? Уезжал бы ты, Кирилл, от этих заказчиков подальше да побыстрее. Деньги-то у тебя есть. Чего тебе здесь ловить?
– - Кого и чего ловить-подстрелить в охотку всегда найдется, если ты поищешь, тебя поищут. Охота, она -- пуще неволи.
– - Оно понятно, если сам охотишься. А если на тебя идет облава, мой вольный стрелок?
– - По-всякому у иных охотников бывает, но помирать-то нам рановато, Леонид-Ефимыч, есть у нас еще дома дела.
– - Как знаешь. Я тебя, охотник Кирилл, по дружбе предупредил. Но ничего не говорил и этого разговора у нас с тобой не было. Усек, пехота?
– - Так точно, товарищ старший лейтенант.
– - Вольно, сержант.
Ефимыч в советской молодости успел послужить лейтенантом-двухгодичником в должности командира танкового взвода по окончании политеха и очень этим гордился. Он, кстати, тоже две недели воевал в хатежинской бригаде за рулем бронетранспортера.
В Хатежино Кирилл приехал вовремя, а Мефодий припозднился, предупредив гостеприимца -- задержится из-за жены, коей немного нездоровится-неможется, и в дороге потребовалось передохнуть да подышать свежим воздухом. Кирилл с Федором вошли в положение заботливого супруга и пришли к общему мнению, что чистый деревенский воздух всегда полезен и очень хорошо помогает от женских немочей. Но еще полезней для женского и мужского здоровья холодный шипящий квас с изюминкой в тенистом саду. Квас, он сразу бодрости в летнюю жару прибавляет.
– - Организм надо в тонус приводить, а не воду по жаре лакать. Ты бы, Толстый, лучше бы себя в форме держал. Меньше лишнего -- легче передвигаться.
– - А я, Кирилл, и так почти всегда в полевой форме. Только картуз не ношу, потому как не люблю, и голове мужика дышать надобно, как дамской попке под юбочкой. Пардон, мадам.
– - Право, не стоит извинений, ваше превосходительство. Это вы верно подметили. У мужчины голова все время думает, работает, перегревается. Ей воздушное охлаждение, как двигателю прогресса, требуется. А нам, глупым женщинам, всегда нужно кое-что иное охлаждать, притом не сзади, а впереди. Особенно в обществе, такого импозантного мужчины, как вы, любезный Федор Михалыч.