Иная суть
Шрифт:
— На ком кровь невинная, с того кровью и спросится. Аль ты забыл воевода устой древний земли нашей?
— В колодки запереть кузнеца-душегуба, — прокричал воевода своим дружинникам.
— Это мы ещё поглядим, кто кого в колодки запрёт, — крикнул кузнец и бросился с молотом на боярского воеводу.
Воевода резко отскочил в сторону коновязи у кузни, где мирно стояла дюжина боевых коней, давая возможность дружинникам схватить непокорного кузнеца.
Через полчаса времени, во дворе у кузни, рядом с телом воеводского сына Демидки лежали ещё пять мёртвых тел, кузнеца и четырёх боярских дружинников. Задорого обменял свою жизнь Славиркин отец…
Утирая
Лишь через четыре дня, в полдень, он с полной корзинкой лечебных трав вышел из лесу и направился на свой двор. Едва он подошёл к травной избе, как из неё выскочили двое посадских дружинников. Не говоря ни слова, они связали его, перекинули через круп лошади, и отвезли к боярскому терему. Остановившись у большого крыльца с резными колоннами, дружинники сняли сына кузнеца с лошади и поставили перед мужчиной в богатых одеждах. Развязывать никто даже и не подумал.
— Вот, боярин, привезли тебе мальца, — сказал один из дружинников.
— Где он прятался? — грозно спросил боярин.
— Он не прятался. Спокойно вышел из лесу с полной корзинкой каких-то трав и направился к себе на двор, где мы его и повязали.
— Кричал? Ругался? Говорил чего?
— Нет. Только удивлённо очами хлопал. Похоже он не знает ничего о произошедшем.
— Ты чего в лесу делал, отрок? — спросил боярин Славирку.
— Маменька за травками лечебными послала, вот я их семь дён в урмане собирал и сушил.
— Почему именно семь дней ты должен был их собирать мать тебе говорила?
— Так маменька сказала, что последние семь дён до полной луны травки самую лечебную силу набирают, поэтому их надобно в это время собрать. Боярин, скажи своим воям, чтоб они мне корзинку с травами вернули, меня матушка заругает ежели я вернусь без трав лечебных.
— Развяжите отрока, — приказал боярин, — и определите его к дворовым мастеровым людишкам, пусть они хорошенько посмотрят, может он какому-нибудь ремеслу обучен, а не только в лесу травки собирать умеет. И покормите его, а то ещё помрёт с голоду.
Следующие две недели посадские мастеровые расспрашивали его про то, чем он раньше занимался, но Славирка, помня наставления отца, насупившись, всем отвечал, что он только травы собирать обучен. Вскоре все на него махнули рукой и отправили на боярскую кухню носить воду и дрова. Мастеровые доложили боярину, что отрок для ремёсел неугодный, и он им непотребный. Боярин посмотрел на него и сказал:
— Иди на конюшню Нефырь, пока будешь за конями моими ухаживать, а я подумаю куда тебя пристроить.
Вот так, по случайному слову брошенному боярином, спустя два дня, вся посадская дворня и боярские мастеровые стали называть вечно хмурившегося Славирку прозвищем Нефырь. Он не обижался на обидное прозвище, для него было важнее, что все перестали обращать на него внимание. Однажды лунной ночью, когда все спали, Славирка сбегал до родительской хаты и забрал из потайного закутка, батюшкины дары, в виде двух хороших засапожных ножей с ножнами, десятка кованных крючков для рыбалки и мотка крепкой нити. В травной избе он нашел в рухляди за печью лишь две склянки с какой-то отравой. Матушка прятала её всегда, но однажды он обнаружил несколько склянок и спросил, что в них. На что матушка сказала, чтобы он забыл об увиденном, ибо в склянках тех долгая и мучительная смерть таится. Ему непривычно было слышать о смертельной отраве от той,
Собрав всё найденное, что не успели растащить рачительные соседи, а также свою одежду в узелок, Славирка вернулся под утро в боярскую конюшню и устало заснул на сеновале. Утром он проснулся от негромкого разговора конюшенных людей.
— Иван, ты бы сходил, поглядел, проснулся наш Нефырь или нет.
— Не тронь его без нужды, Феофан, пусть поспит отрок. Ему сиротинушке и без того тяжко.
— А что за беда случилось-то?
— Так по злобному навету сынов воеводских в разбойный приказ, четвёртого дня его матушку-травницу, как злобную ведьму, на костре заживо сожгли на посадской площади, а чуть ранее, родителя его, кузнеца знатного, зарубили до смерти. Но кузнец защищая ладу свою, воеводского сына Демидку да ещё четырёх боярских дружинников на тот свет забрал с собой. Вот и ходит с той поры малец угрюмый, прям сам не свой. Всё у него из рук валится, вот и прозвал его наш боярин Андрей «Нефырём».
— Не знал я про то, Иван, вчера только вернулся с обозом торговым из града Московского. Опосля отсыпаться пошёл, потому и не слышал ещё всех вестей посадских. Мне кривой Мирошка по приезду лишь сказал, что у нас новый младший конюх появился, Нефырём кличут.
Вот так Славирка узнал о трагической кончине родителей своих.
А через два месяца жизнь Славирки резко изменилась и вспоминалась лишь отрывками. Сначала он после долгой дороги оказался в столичном граде, наполненном шумом и криками базарных торговцев зазывающих к себе покупателей одетых в различные кафтаны и даже шубы, частыми малиновыми перезвонами колоколов на многочисленных храмах посвященных греческому распятому богу, руганью и попрошайничеством нищенствующих сидящих у входа в эти храмы.
Его поселили в какой-то небольшой комнатке, через узкие оконца которой были видны величественные царские палаты и часть высокой стены белокаменного Московского кремля. Как оказалось, родовитый боярин Андрей продал его не какому-то безродному боярину или купцу, а самому царскому лекарю Елисею.
Однажды сидя у открытого оконца, Славирка случайно подслушал разговор трёх местных дворовых девок, одна из которых рассказывала своим подружкам, что заморского лекаря царю Иоанну Васильевичу привёз сам благородный боярин Андрей Совин. Он его нанял в королевстве на острове, что за морем на заходе Солнца находится. Но среди царёвых и ближних людей ходят слухи, что новый царский лекарь никто иной как злой колдун и чернокнижник, поэтому всем от него нужно держаться подальше. Ведь есть же какая-то причина, что его все за глаза называют «злой волхв Бомелия». Вот так Славирка понял, куда его занесла судьба.
Через день после приезда в столицу, его привели в просторную горницу к царскому лекарю. Тот что-то долго говорил на своём непонятном языке, но Славирка не понимал чужую речь, поэтому как всегда хмурился и смотрел в пол. Впоследствии, за постоянный хмурый вид и непонимание речи хозяина, его не раз оставляли голодным в маленькой комнатке. Но однажды терпение нового хозяина закончилось. Он приказал своему скоблёнорылому помощнику крепко связать отрока, надеть ему на голову массивный головотяжец и запереть в тёмном чулане. Сколько Славирка провалялся связанным в узилище, неизвестно, от голода он просто потерял сознание. Когда же он пришёл в себя, то обнаружил, что лежит на лавке в маленькой комнатке.