Индекс убийства
Шрифт:
Если он сможет построить передатчик и послать предупреждение, не будет ли слишком поздно? Может быть, стоит просто умереть, надеясь, что желтая надпись «сообщение отправлено» означала, что маяк сделал свое дело?
Он так и поступил бы, если бы лицо Терри не всплывало у него перед глазами.
Человечество не причинило зла ни ему, ни Сообществу Кири, не сделало ничего такого, чтобы заслужить визит риллиан. Шеннона все больше одолевало мрачное предчувствие, что сигнал маяка был принят врагами.
Теперь у него был долг и перед этой юной цивилизацией, на которую он, быть может, навел страшного врага. Тем более необходимо сориентироваться в пространстве-времени.
Кири всегда берегли и лелеяли жизнь во вселенной. Шеннон не может уснуть, пока не будет уверен, что сделал все, чтобы спасти человечество, по крайней мере, не сделал ничего, чтобы помочь уничтожить его.
Могут ли риллиане прийти за ним через пространство-время? Станут ли они вообще о нем беспокоиться?
Если они все-таки придут, что это изменит в войне между Кири и риллианской армадой?
Если риллиане смогут добраться сюда, это будет значить, что они могут повелевать временем. Ученые Кири не умеют этого.
Если бы можно было умереть! Как бы он хотел остановить свое сердце!
Но он гражданин Кири. И дипломат. И он должен жить. И продолжать узнавать новое. Так всегда должны поступать идущие путем Кири.
4. ПРЕЛЕСТНАЯ ВЕЧЕРИНКА
Сэм Йетс с отвращением думал, что ему придется протискиваться сквозь толпу роскошно разодетых больших людей из ООН, разыскивать Бредли и Маклеода, а потом рассказывать Маклеоду о краснокожем шестипалом пришельце, которого охраняла в его кабинете Есилькова.
Но это было необходимо сделать: начальство должно быть в курсе, или Йетс получит по шее.
Официально Маклеод был представителем США, а Йетс работал в ООН. Но у Сэма было американское гражданство, и не надо было гадать, что будет, если США откажутся платить в ООН членские взносы, потребовав в качестве условия его голову.
Но «держать в курсе» не означало «просить указаний». Йетс собирался действовать по обстановке.
Есилькова уже суетилась, пытаясь подключить Советы к этому делу. Йетс нервничал. Он ненавидел националистические выкрутасы. Но дело было не в этом. А в том, что впервые за историю человечества появился пришелец, сидит на кушетке в твоем кабинете и предлагает поделиться технологией, если ему помогут построить малюсенький передатчик. Тут уж кто угодно занервничает.
По предложению Есильковой он прослушал запись разговора между ней и пришельцем, сделанную, когда он бегал за обедом и ужином для Шеннона. Ничего особенного - «вопрос - ответ». Такие записи помещаются в архив на полку «Разное». Кстати, Сэм её туда забросил. На всякий случай.
Внезапно ему пришло в голову, что если сейчас он приведет Маклеода в свой кабинет, а Шеннона там не окажется, ему придется провести остаток дней, наблюдая расчерченное в полосочку небо.
Но Есилькова обещала, что все будет в порядке, когда он вернется. Конечно, ни она, ни Йетс ничего не знали о возможностях пришельца. И не имели права верить ни единому его слову.
Йетс от души надеялся, что Шеннон не был разведчиком - предвестником Армагеддона. Что, если они построят ему передатчик, а он окажется входными воротами, через которые ворвутся зеленые человечки, дышащие огнем, которые не оставят ничего от земной цивилизации, кроме пары обглоданных костей и двух-трех грязных салфеток?
Нельзя давать волю воображению.
Йетс мысленно репетировал все, что он скажет Маклеоду, чтобы избежать вежливого неприязненного разговора, причем причина неприязни будет не теперешнее положение вещей и уж никак не Шеннон, а Элла.
Сэм вовсе не имел ничего против Маклеода лично. Просто он разбирался в людях. Хорошо это или плохо - он так и не решил для себя. Задумавшись, Йетс чуть не налетел на латиноамериканца, разодетого в пончо. Избежав столкновения с ним, Сэм оказался лицом к лицу с почетным гостем вечера.
Элла Бредли снова носила контактные линзы, которые Сэму никогда не нравились. У неё была самая бледная кожа из всех присутствующих, черные волосы и прекрасное тело, которое он вспоминал чаще, чем ему хотелось.
– Сэм, я так рада, что ты пришел.
Она всегда так дипломатична. Кажется, она собирается символически поцеловать его.
А почему нет, черт побери? Он раскинул руки, и Элла грациозно подошла на шаг - получилось вполне приличное светское объятие. Сэм не стал бороться с искушением сомкнуть руки вокруг неё по-настоящему.
Ему нравилось выходить за рамки приличий. Губы Эллы слегка коснулись его правого уха, потом левого, и она прошептала:
– Сэм, немедленно прекрати.
Она выгнулась назад, и Йетс выпустил её, решив все-таки быть поосторожнее с этой женщиной - она все ещё представляла для него загадку. Если бы на них не смотрели окружающие!
А они, конечно, смотрели. Она была почетным гостем. Из-за неё в буфете стояли ледяные скульптуры и флажки с эмблемами Нью-Йоркского университета. Сэм Йетс был не единственным героем недавнего происшествия.
– Поздравляю с повышением, - сказала она громко, чтобы слышали другие гости.
– Я так и думал, что ты это скажешь, - грубовато ответил он и подумал, что не надо было приходить. Надо было сказать Элле что-нибудь, пока она не упорхнула к другим гостям… - Ты прекрасно выглядишь, - для пробы начал он, но эти слова прозвучали так странно, что глаза её сузились.
– Что с тобой, Сэм? Ты устал?
Йетс наклонился к ней. Плевать на подслушивающих и подсматривающих типов из посольства.
– Мне нужно поговорить с тобой. Наедине. Или с твоим кавалером. С кем-нибудь из вас.
– Чтобы она поняла, что он не по личному делу, Сэм добавил: - Немедленно. Или никогда.
– Да, комиссар, - ответила она.
– Сюда, пожалуйста.
– Элла всегда соображала быстро.
Сэм не ожидал, что она сразу отведет его к Маклеоду, который разговаривал в буфете с кем-то из своих коллег.