Индиана Джонс и Семь вуалей
Шрифт:
– Джонс!… Джонс!… Берегитесь! – эхом загрохотал в мозгу окрик Орона. Вагончик почти догнал Инди и грозил вот-вот врезаться в него. Ужас холодной волной захлестнул Инди – рука соскользнула с масляного троса. Впрочем, какая разница? Гонка проиграна. Проболтавшись еще мгновение на одной руке, Инди развернулся вокруг оси и выпустил трос.
8
Сахарная Голова
Руки Инди разжались, и он сорвался. Но почти тотчас же натолкнулся на вынырнувший из тьмы передок вагончика. Пальцы скользнули по стеклу и на долю секунды уцепились за раму. Сквозь окно беспомощно глазел Орон. Стертые до крови ладони Инди были испачканы смазкой; он никак не мог удержаться, снова соскользнул и упал. Но на сей раз вытянутые руки наткнулись на передний бампер. Инди повис на нем, дрыгая ногами.
“Держаться, только держаться… Если сорвусь, то я покойник”.
Инди отчаянно старался подтянуться и взобраться на бампер. Но стоило ему забросить наверх одну ногу, как снова стряслось непредвиденное: вагончик рывком остановился, будто кто-то дернул за тормоз. Инди по инерции полетел вперед, перевернувшись в полете лицом вниз, в надежде, что какое-нибудь растущее на склоне дерево смягчит падение. И почти тотчас же рухнул на четвереньки, столкнувшись с чем-то плоским и твердым. Перекатившись на спину, Инди обнаружил, что лежит на деревянной платформе, целый и невредимый. Подняв голову, он увидел пару ног, а затем – испуганное лицо ошеломленного незнакомца.
– Мы уже наверху? – поинтересовался у него Инди.
Тот, все еще не в состоянии прийти в себя, обошел Инди стороной и распахнул дверь вагончика.
– Мистер Джонс, вы живой?! – с недоверием вымолвил Орон, бросаясь к Инди и помогая ему подняться на ноги.
– Смахивает на то, – Инди поправил шпагу. – А где мы?
– Morro da Urca, – сообщил оператор канатной дороги. – На полпути к вершине.
– Почему мы остановились? – настойчиво спросил Инди.
– Вагоны всегда здесь останавливаются, – тупо воззрился на него оператор.
– Нет, я имею в виду – по пути, до того, как подъехали сюда, – не унимался Инди.
– Вагончики останавливаются, когда кто-нибудь высаживается наверху, – будто оправдываясь, отозвался оператор. – Кстати, а что вы делали снаружи?
– Выбрался подышать ночной прохладой.
– Должно быть, они только-только прибыли, – подал голос Орон. – Пошли. Надо ехать.
Но Инди хотел сначала убедиться, что Дейрдра действительно наверху.
– Тут никто не выходил минут пять назад?
– Нет. А если вы хотите доехать до верху, то лучше оставайтесь в вагоне, – изрек оператор.
– Насчет этого он прав, – проговорил Орон, когда дверь за ними закрылась. – Ни разу в жизни я не видел более безумного поступка.
– Иной раз стоит рискнуть.
– Тут не тот случай.
Инди был с ним согласен, но теперь это уже не играло роли. Вагончик снова ехал, и на фоне неба обрисовался силуэт вершины Сахарной Головы.
А в четырех тысячах семистах сорока трех милях к северу от Сахарной Головы Виктор Бернард задрал голову, чтобы взглянуть на часы Центрального вокзала города Нью-Йорка. Четырнадцать минут двенадцатого. Джулиан Рей опаздывает уже на четверть часа. Бернард беспокойно шагал туда-сюда по перрону, будто загнанный в клетку медведь. Поезд вот-вот отойдет, а перед отъездом надо непременно узнать, как идут дела.
Попытавшись отвлечься от тревог об утекающих мгновениях, профессор обратился мыслями к предстоящим в Гватемале мытарствам по возвращению изъятых находок. Придется дать пару взяток, но траты можно будет покрыть – а заодно существенно поправить свое финансовое положение, – продав часть античных драгоценностей на международном рынке.
Несмотря на нужду Бернарда в деньгах, эта поездка вдруг утратила в его глазах свое значение. Куда больше поставлено на карту в Бразилии. Он снова бросил взгляд на часы. “Проклятье! Куда, черт побери, запропастился Рей?!”
Бернард и Джулиан Рей являли собой странную парочку – археолог и мафиозный ростовщик-шулер-букмекер; но Бернард питал лишь одну пылкую страсть, и ему было наплевать на репутацию партнера, если тот мог удовлетворить его неутолимую жажду к игре по-крупному. Когда Фосетт весной 1925 года отправился в экспедицию, Бернард связался с Реем и предложил организовать пари на Фосетта. Сошлись на том, что Рей определил ставку в десять к одному за возвращение Фосетта в цивилизованный мир к первому мая. Бернард пытался подбить букмекера на то, что Фосетт должен еще и предоставить доказательства существования в дебрях Амазонки затерянного города, населенного белокожими индейцами, но Рей в ответ лишь расхохотался и предложил профессору еще одно пари, но уже с другими ставками.
Бернард поставил на кон унаследованные тридцать тысяч долларов, рассчитывая в случае выигрыша погасить пару старых долгов Рею. Тот великодушно продлил окончательный срок расплаты до первого мая. Бернард понимал, что в случае благополучного возвращения Фосетта лишится не одних только денег, и потому принял кое-какие меры. В частности, помог своей прежней секретарше Бренде Хиллард осуществить свою мечту о переезде в Нью-Йорк, устроив ее на работу к Маркусу Броуди – весьма кстати оказавшемуся одним из доверенных лиц Фосетта. До недавнего времени эта мера казалась излишней, но теперь Бернард порадовался своей предусмотрительности.
Проходил месяц за месяцем, а от Фосетта не было ни слуху, ни духу, ставки менялись, и теперь игрок, поставивший на возвращение Фосетта, в случае победы получил бы за каждый вложенный доллар по шесть долларов выигрыша. Рискованное предприятие популярного исследователя получило широкую огласку, и потому желающих ставить против него было не так уж много. Но ставка Бернарда осталась на исходном рубеже, так что в случае появления Фосетта им с Реем предстояло потерять целое состояние.
Наконец, всего за шесть минут до отхода поезд, Бернард углядел букмекера, развинченной походкой выступающего по почти пустому перрону. Одет Рей был в костюм-тройку и фетровую шляпу, а его напомаженные черные волосы лоском не уступали сверканию штиблет. Не стоило бы встречаться с Реем на публике – неразумно выдавать целому свету свои взаимоотношения с пресловутым воротилой подпольного бизнеса, но осуществление вверенной Рею миссии куда важнее.
– Ну, есть какие-нибудь новости? – отбросив всякие формальности, с ходу поинтересовался Бернард.
– Виктор, успокойся! Дело поручено одному из моих лучших людей.
Рей был учтив и невозмутим, как всегда. Рядом с ним Бернард почувствовал себя макакой-переростком с шилом в заднице.
– Я надеялся, что тебе уже что-нибудь известно.
– Они все в Рио. Там обо всем позаботятся. Подробности тебе ни к чему.
– Джулиан, я не хочу никакого насилия. Ты говорил…
– Я говорил, что дело будет сделано, и лучше бы обошлось без крови. Но, мой друг, мир далек от совершенства. Иного типа приходится хорошенько отделать, чтобы убедить в серьезности своих намерений.