Индийский веер
Шрифт:
— Неважно. Ты не очень-то приятна… и остальные.
— О, как ты смеешь! Ты всего лишь дочь пастора, и он обязан своим проживанием здесь нам.
Я боялась, что в этом что-то было. Возможно, леди Харриет, если будет недовольна мной, выкинет нас. Я понимала Лавинию. Она хотела взять меня с собой потому, что боялась идти в комнату монахини одна.
Мы пошли по коридору. Она повернулась и взяла меня за руку.
— Пошли, — прошептала она. — Это совсем рядом.
Она открыла дверь. Мы оказались в маленькой комнате, которая выглядела как монашеская келья. Обстановка там была
Она быстро поставила кубок на стол, и мы вместе выбежали из комнаты. Мы поспешили по коридору. Ее обычное высокомерие и самообладание вернулись к ней. Она направилась обратно в ту комнату, где незадолго до этого Фабиан возлежал на софе, а я обмахивала его веером из павлиньих перьев.
— Понимаешь, — сказала Лавиния, — история нашего рода начинается еще со времен Завоевателя. Я считаю, что ваши предки были рабами.
— О нет, они ими не были.
— Да, были. Так вот, монахиня была одним из наших предков. Она влюбилась в неподходящего человека… Я думаю, он был викарием или пастором. Люди подобного рода не заключают браки с такими знатными людьми, как мы.
— Смею заметить, они должны были быть более образованными, чем ваши.
— Мы можем не заботиться об образовании. Об этом должны думать только люди вроде тебя. Мисс Эзертон говорит, что ты знаешь больше моего, хотя и на год моложе. Мне не надо быть образованной. Для меня это неважно.
— Образование — самое большее из всех имеющихся благ, — сказала я, цитируя своего отца. — Расскажи мне о монахине.
— Он был настолько ниже ее по происхождению, что она не могла выйти за него замуж. Отец запретил ей это и отправил в монастырь. Но она не могла без него жить, поэтому сбежала к нему. Ее брат отправился за ней и убил любовника. Ее привезли домой и поместили в этой похожей на келью комнате. В ней никогда ничего не меняли. Она выпила из кубка яд. Считают, что после смерти она вернулась в эту комнату и обитает здесь.
— Ты веришь этому?
— Конечно, верю.
— Ты, должно быть, очень боялась, когда пришла сюда за кубком.
— Когда играешь в игры с Фабианом, приходится это делать. Я думаю, что, поскольку меня послал Фабиан, призрак не мог сделать мне ничего плохого.
— Ты считаешь своего брата кем-то вроде Бога.
— Он такой и есть.
Казалось, все в доме считали его таким.
Когда мы возвращались домой, мисс Йорк сказала:
— Бог мой, какой устроили переполох с веером. Если бы за этим не стоял мистер Фабиан, была бы настоящая беда.
Я все больше восхищалась Домом. Я часто думала о монахине, которая из-за любви выпила яд и этим убила себя. Я говорила об этом с мисс Йорк, которая выяснила от мисс Эзертон, что, когда мисс Люси обнаружила пропажу веера из павлиньих перьев, она просто заболела.
— Неудивительно, — сказала она, — что вокруг него поднялась такая суматоха. Мистер Фабиан не должен был просить, чтобы вы взяли его. Вы же никак не могли знать всего.
— Как может веер иметь такое значение?
— О, это что-то связано с павлиньими перьями. Я слышала, они приносят несчастье.
Мне
— Отец, — обратилась я. — У мисс Люси из Дома есть веер из павлиньих перьев. В нем что-то особенное. Есть ли какая-нибудь причина, почему он имеет какое-то важное значение?
— Ну что ж, ты, конечно, помнишь эту историю, как Гера поместила глаза Аргуса на павлиний хвост?
Я не знала и попросила рассказать ее.
Оказалось, что это очередная история о Зевсе, соблазняющем кого-то. На этот раз это была дочь царя Аргоса, и Гера, жена Зевса, узнала об этом.
— Она не должна была удивляться. — сказала я. — Он постоянно соблазнял, кого только мог.
— Верно. Он превратил прекрасную девушку в белую корову.
— Это что-то новое. Обычно он превращался сам.
— На этот раз было по-другому. Гера была ревнива.
— Не удивительно… с таким-то мужем. Но она должна была привыкнуть к его выходкам.
— Она заставила следить за ним чудовище Аргуса, у которого было сто глаз. Узнав об этом, Зевс послал Гермеса усыпить его своей лирой и убить спящим. Узнав, что случилось, Гера рассердилась и поместила глаза убитого чудовища на хвост своего домашнего павлина.
— И поэтому перья приносят несчастье?
— Разве? Признаюсь, что когда-то я слышал что-то в этом роде.
Но ничего больше он сказать мне не мог. Про себя я подумала: «Это из-за глаз. Они все время следят… потому что Аргус потерпел неудачу. Почему мисс Люси должна так беспокоиться из-за того, что там не стало глаз, чтобы следить за ней?»
Тайна углублялась. Что это был за удивительный Дом! Там жил призрак в виде давно умершей монахини и был магический веер с глазами, следящими за своим владельцем. Было ли это, размышляла я, предупреждением о приближающейся катастрофе?
Я чувствовала, что в доме может что-то случиться; там было еще так много загадочного, и, несмотря на то, что я была некрасивой и меня приглашали только потому, что другой подходящей для Лавинии компании не было, я хотела продолжать ходить в этот Дом.
Это произошло примерно через неделю после инцидента с веером, когда я стала замечать, что за мной следят. Когда я скакала в паддоке, я почувствовала непреодолимое желание взглянуть на то окно, высоко на стене. Мне показалось, что за мной следят именно оттуда. За окном была тень, которая на мгновение появлялась и затем исчезала. Несколько раз мне казалось, что я там кого-то вижу. На меня это произвело жуткое впечатление.
Я спросила как-то у мисс Эзертон:
— Какая часть дома смотрит прямо на паддок?
— Это западное крыло. Им мало пользуются. Там живет мисс Люси. Его считают ее частью дома.
Я предполагала, что это так, а теперь подтвердилось.
Однажды, когда я поставила лошадь в стойло, Лавиния убежала вперед, и, когда я собиралась вернуться в дом, увидела Айшу. Она быстро подошла ко мне и, взяв за руку, посмотрела мне в лицо.
— Мисс Друзилла, я ждала, когда вы останетесь одна. Мисс Люси очень хочет поговорить с вами.