Индоевропейский язык и индоевропейцы. Часть 2
Шрифт:
Зацепил виском сверлящий взгляд, проверка значит уже начата — изучает, что меня больше интересует. Не будем разочаровывать, выбрал журнальчик с блондинками грушевидной формы, прикипел почти пуская слюни. Боря, и чего ты в них нашел?
— Борис, отвлекись на секунду. Пока мастер занят, я хотела задать тебе несколько вопросов. Не мог бы ты прояснить, чем таким понравился Савелию Петровичу? Как ты мог пройти экзамен с такими баллами? Ты не из столицы, а из города, который не разглядеть на карте.
Вот и имя моего экзаменатора подъехало. Прислушался к дыханию,
— Как мне к вам обращаться?
— Ко мне не нужно обращаться. Просто отвечай на мои вопросы и не отвлекайся.
С людьми, отказывающимися назвать свое имя, у меня разговор особый.
— По сути вашего вопроса — ответить мог бы, но не стану.
— Поясни свое нежелание сотрудничать. Начинать обучение с таких заявлений — не самая разумная идея.
— Если Савелий Петрович не оставил вам информации — значит посчитал не нужным, излишним или вредным. Если информация у вас есть — значит вам нужна не информация, а моя реакция на вопрос.
— Любопытно. Ты так открыто себя противопоставляешь. В твоем деле указан инцидент на вокзальной площади Белозерска. Поясни, что там произошло?
— Жаль, что мне не достался более компетентный проверяющий.
— Ты опять не желаешь сотрудничать и перешел к прямым оскорблениям.
— Упомянутые вами инцидент произошёл за несколько дней до зачисления на учёбу. До подписания контракта. Раздел восемь, параграф тридцать шесть — «Студент обязан добровольно сообщать любую информацию, с момента подписания ученического контракта». Все, что происходило раньше, выходит за область вашей юрисдикции.
— Ты успел не просто прочитать, но ещё и выучить устав? Или ты знал о нем заранее?
— Тот же самый раздел, но параграф тридцать девять: «Студент имеет право не разглашать информацию о клановой подготовке и самостоятельному обучению, если это касается или затрагивает интересы клана».
— Тебе приходилось отнимать человеческую жизнь?
— Мне больше нравится термин — ликвидация или ещё лучше — нейтрализация.
— Боря, это военные термины, ты не участвовал в военных действиях, значит не можешь понимать разницу. Создаётся впечатление, что ты немного заигрался. Поверь, я не враг тебе, моя задача дать тебе максимально точную оценку — опасен ли ты для общества или нет. Если я решу, что ты опасен, тебя просто отправят туда, где ты не сможешь никому причинить вреда. Наоборот, послужишь с большой пользой, только недолго, понимаешь?
— Разумеется понимаю, для вас это обычная рядовая проверка. Для меня — уникальный опыт познакомиться с внутренней безопасностью, и просто пообщаться с интересным человеком.
— У тебя была интимная близость с девушкой?
— Этот приём в психологии называется «Внезапность». Полагается, что задав неожиданный вопрос, можно разрушить заготовленную систему ответов. Поверьте, со мной этот вариант не пройдёт.
— Откуда ты знаком с работами по методам дознания?
— Во первых, я не отвечаю на вопросы, имеющие в постановке логические ошибки, во вторых, я уже ссылался на пункт о клановом обучении.
— Ладно, ты не ответил на вопрос. Или он тоже затрагивает интересы твоего клана?
— У вас достаточно информации, чтобы сформулировать ответ самостоятельно. В деле есть как минимум одна запись из спальни после моей свадьбы.
— Ты знаком с этим делом? Кто мог его тебе показать?
— Высокий черноволосый инквизор, немного прихрамывающий возможно из-за застарелой травмы.
Женщина на секунду зависла, захлопала глазами.
— Кто? Родион? Откуда ты знаешь Родиона?
— Я не знаю никакого Родиона, и мне никто не показывал никакого дела.
— Но ты сам сказал, что показал?
— Вы спросили не кто показал, а кто мог показать. Показать мог любой специалист, имеющий доступ к документам. Я сделал предположение и описал человека, который есть практически в любом коллективе. Имя вы назвали сами. Значит теперь я знаю, что с вами работает Родион, бывший военный, имеет доступ к документам и…
Глаз у женщины непроизвольно задёргался, но говорить она продолжила в прежнем темпе:
— У меня в документах есть как минимум три доказанных случая, когда по твоей вине погибали люди.
— Вынужден сказать, что это неправда.
Глаза женщины поползли на лоб.
— Что?
— Когда вы произнесли эту фразу, вы коснулись воротника и неосознанно потёрли шею. Также вашу неискренность выдаёт мимика правой и левой части лица. На секунду она перестала быть зеркальным отражением. Чтобы проводить такие беседы — надо лучше контролировать свои жесты и эмоции.
— Что это значит? Ты знаком не только с методами дознания, но и со способами определения лжи?
— Это значит, что у вас есть три эпизода, косвенно связанные со мной. Но никаких прямых доказательств и улик у вас нет. Вы выделили эти эпизоды, как ключевые для моей характеристики.
Замолчала на минуту, начала барабанить пальцами по столу.
— Боря, наша беседа идёт неправильно. У нас общие цели…
— Позвольте возразить. Беседа — это двустронний обмен информацией. Когда с одной стороны вопросы, а с другой только ответы, это называется не беседа, а допрос. При таком способе общения цели у нас диаметрально противоположные.
— Хорошо, я начинаю понимать ход твоих мыслей. Давай попробуем назвать наше общение собеседованием. На собеседованиях кандидату задают вопросы о квалификации, предыдущем опыте, и в этом нет ничего страшного.
— Во время собеседования кандидат тоже имеет право задавать вопросы об условиях труда и вообще о работодателе. Вы готовы также отвечать на мои вопросы?
— Давай попробуем с самого начала. Боря, как ты понимаешь пословицу — «Шило в мешке не утаишь?»
— Так ведь выпадет же.
— Поясни?
— Если мешок с любым небольшим предметом развязать и перевернуть, то предмет выпадет.
— Но это неправильное понимание пословицы.
— Это понимание не лучше и не хуже прочих, если оно логично и непротиворечиво.