Индустрия предательства, или Кино, взорвавшее СССР

Раззаков Федор Ибатович

В 1989 году Быков, став депутатом Верховного Совета СССР, все-таки умудряется пробить в «верхах» решение о Центре. Он получает название Всесоюзного центра детского и юношеского кино, в состав которого входят: мосфильмовская студия «Юность» и два объединения Киностудии имени Горького: «Глобус» и «Зодиак». Размещается Центр тоже в нехилом месте, а поистине «хлебном» — в бывшем здании Министерства хлебопродуктов. Казалось бы, ну теперь-то можно смело браться за конвейерное производство детских фильмов, тем более что Центр полностью освобождается от платежей в бюджет сроком на несколько лет. Но так мог думать только человек наивный, далекий от кинематографа. Ведь к тому времени, когда появился Центр, ситуация в советской киноотрасли благодаря деятельности либерал-перестройщиков выглядела

еще более удручающе, чем до V съезда. По сути, это был уже наполовину криминальный кинематограф, «заточенный» исключительно в одном направлении — «ковать бабло». О каком детско-юношеском кино в ту пору вообще могла идти речь?!

В итоге созданные под крышей Центра киностудии, получив от него деньги и оборудование, немедленно начинают производить… ту самую «чернуху» и «порнуху». Причем в документах эти фильмы проходят как… детско-юношеские, чтобы с их производителей государство не брало налоги. В результате из почти 60 фильмов, выпущенных под эгидой Центра, только пять можно было отнести к детско-юношескому кино. Возникает вопрос: ради этого либералы пришли к власти на V съезде в мае 86-го? Ответ может быть только один: утвердительный.

Но вернемся к внеочередному VI съезду СК СССР. Он стал знаменателен тем, что радикальные рыночники вроде Андрея Смирнова на нем потерпели поражение от рыночников умеренных. Например, призыв Смирнова к коллегам бороться за то, чтобы в течение ближайших полутора лет союзное Госкино было ликвидировано, практически ни у кого в зале поддержки не нашел. Все понимали, что не только Госкино виновато в той ситуации, что сложилась в советской кинематографии, когда «концентрация мерзостей и патологии достигает критического уровня, а настроение полной безысходности превалирует» (строчка из доклада главы Госкино А. Камшалова).

На съезде было принято решение о преобразовании централизованного СК в Федерацию Союзов кинематографистов. В качестве кандидатов на пост руководителя этого новообразования было выдвинуто 18 человек. Поскольку двое из них (Глеб Панфилов и Александр Сокуров) на съезде отсутствовали, а еще 14 взяли самоотвод (Андрей Смирнов, Игорь Масленников, Станислав Говорухин, Эльдар Рязанов, Владимир Мотыль, Эльдар Шенгелая и др.), то в списках осталось только четыре кандидатуры: три режиссера (Булат Мансуров, Давлат Худоназаров, Карен Шахназаров) и один сценарист (Виктор Мережко). В итоге большинством голосов (400 проголосовали «за» и 80 против) был избран 46-летний Давлат Худоназаров.

Свою карьеру в кино он начал в 1965 году, когда закончил операторский факультет ВГИКа и стал снимать документальные фильмы у себя на родине — в Таджикистане. В 70-е он стал работать как оператор в игровом кино, сняв несколько картин, в том числе и знаменитую историческую трилогию, состоявшую из фильмов: «Сказание о Рустаме» (1971), «Рустам и Сухраб» (1972) и «Сказание о Сиявуше» (1977). Как режиссер художественных фильмов Худоназаров дебютировал в 1979 году телевизионным фильмом «Юности первое утро».

Судя по всему, выбор делегатов съезда был неслучаен. Худоназаров не принадлежал ни к одному из столичных киношных кланов (Москва, Ленинград), поэтому его нейтральность и была залогом для большинства, что он не станет кому-то специально потворствовать.

Тем временем на политическом ландшафте России происходят поистине тектонические сдвиги. Спустя несколько дней после съезда — 12 июня — в Москве открылся I Съезд народных депутатов РСФСР, на котором была принята Декларация о суверенитете России. Это был удар огромной силы по государственному суверенитету СССР, а значит, и по союзному государству как таковому. Действующий президент страны Михаил Горбачев вполне мог помешать этому процессу, но он и пальцем не пошевельнул. По мнению историка И. Фроянова:

«Горбачев бездействовал, поскольку суверенизация РСФСР и других республик соответствовала его плану разработки нового Союзного договора на конфедеративной основе как промежуточной ступени полного развала СССР…

Таким образом, в 1990 году в «перестройке» обозначились две линии ее развития. Первая, проводимая Горбачевым, вела медленно, поэтапно к развалу СССР и ликвидации общественного,

политического и государственного строя; вторая, осуществляемая Ельциным (на I Съезде народных депутатов РСФСР он был избран президентом РФ. — Ф.Р), была связана с обвальным крушением Советского Союза и ускоренной буржуазной реставрацией. Перед нами, следовательно, два пути, ведущих к одной цели. Их реализация сопровождалась драматической борьбой Горбачева и Ельцина за власть, которая так искривила историческую перспективу, что у многих сложилось мнение, будто Горбачев и Ельцин — полные антиподы, тогда как в действительности это были политики, связанные общей конечной целью. Здесь, по-видимому, надо различать субъективную и объективную стороны. В личном плане они — враги, а в историческом — сотрудники. Такова порой прихоть диалектики земных отношений…»

Связка Горбачев — Ельцин, имитируя внешнее противостояние, и в самом деле ускорила процесс развала великой страны. Это, кстати, поймут и на Западе, в частности в США. Во многом именно этим объяснялась та смелость американцев, которые в начале 91-го нападут на Ирак (операция «Буря в пустыне»), понимая, что ни СССР, ни тем более мировая общественность им уже не указ. Более того, Советский Союз даже будет приветствовать это вторжение и устами министра иностранных дел Эдуарда Шеварднадзе и члена Политбюро Александра Яковлева вдруг заявит, что советские войска вполне могут участвовать в конфликте в Персидском заливе на стороне американцев. То есть жертвовать жизнями своих солдат за дешевый бензин для Америки. Как говорится, приплыли! До развала СССР оставалось чуть больше года.

Обретение суверенитета Россией большинству россиян казалось благом, той самой счастливой возможностью наконец-то, после нескольких последних развальных лет, двинуться к светлому будущему. На самом же деле это была ловушка, поскольку российская элита к тому времени уже не была самостоятельной, а строго двигалась в том фарватере, который ей указывал Запад. По сути, это был только внешний суверенитет, который в итоге обернется еще большим закабалением титульной нации — русских. При Ельцине нация начнет стремительно разлагаться и вымирать. А вот евреи от этого суверенитета только выиграют, поскольку окажутся а) более сплоченными и б) будут ближе к государственной «кормушке». В отличие от русских, которые всю перестройку будут практически бездействовать, евреи создадут в СССР (в том числе и в России) огромное количество своих культурных и идеологических центров. Вот лишь неполный их перечень за три года (1989–1991): Московское, Рижское и Таллинское еврейские культурно-просветительские общества, Союз учителей иврита, Общество дружбы и культурных связей с Израилем, Еврейская культурная ассоциация, Еврейское историческое общество, Международный центр по изучению и развитию еврейской культуры «Тхия», Культурно-религиозный центр «Маханаим», Центр имени С. Михоэлса, Сионистская организация советских евреев, Конфедерация еврейских общин и организаций СССР ВААД (отметим, что по его инициативе Госдума примет закон о национально-культурной автономии в России), Еврейский научный центр, Институт изучения Израиля, Ассоциация иудаики и еврейской культуры в СССР, Ленинградский еврейский университет, Еврейский университет в Москве, Научный центр «Российская еврейская энциклопедия», Конвенция еврейских предпринимателей, Еврейское музыкальное общество и др. Только в 1988–1989 годах в Москве и других городах страны откроются отделения международных еврейских организаций Бейтар, Бней-Брит, ВИЦО, Хабад, Шамир, Маккаби, Сохнут и т. д. К моменту развала СССР в стране будет выходить более 90 еврейских газет и журналов.

Не менее мощным окажется «еврейский» прорыв и в советском кинематографе, что вполне объяснимо, если учитывать, что, даже несмотря на все ограничения, которые советские власти стали чинить евреям в этом виде искусства в последние два десятилетия, евреи все равно составляли значительный процент деятелей кино. Поэтому, когда перестройка открыла для них все шлюзы, они, что называется, «отбомбились» на всю катушку. Как писал уже известный нам специалист по советско-еврейскому кинематографу М. Черненко: