Иней как ночь
Шрифт:
Магия наполнила ее, наделяя мощью и силой. Ангра не жадничал, и она вобрала в себя столько Распада, сколько могла — впитывая его точно иссушенная земля воду. Ангра больше не сдерживался, щедро наделяя всех Распадом, в то время как солдатам раньше доставались лишь его крохи. В этом сквозило какое-то отчаяние. Кэридвен посмотрела в глаза Раэлин.
— Если хочешь кого-то убить, убивай, а не издевайся, — прорычала она, разорвав магическую хватку Раэлин своей собственной силой и вскинув руки.
На лице Раэлин отразилось изумление, затем ее шея хрустнула.
«Нет, не забывай, что он сделал. Не забывай, что он из себя представляет».
«Но эта власть. Эта сила. У меня никогда такой не было».
Кэридвен обнаружила, что бежит к отемнианско-якимианско-саммерианской армии. Отступление прекратилось. Большинство солдат сейчас воевали со своим собственным разумом, которым пытался управлять Распад. Ангра все еще стоял на поле боя — на его лице сияла радость безумца, вокруг тела клубилась черная магия.
«Это — власть. Это — сила. А ничтожные людишки борются с ней. Они заслуживают смерть!»
«Нет!»
Но тело не слушалось возражений разума, и ноги сами собой несли к группе саммерианских бойцов. Обливаясь потом и скрежеща зубами, они противились Распаду с большим упорством, чем другие солдаты, ведь до этого они годы отгораживались от магии Симона.
«Они заслуживают смерти».
«Нет!»
Она бросилась на них, и они заметили ее атаку, но их разум отказывался понимать происходящее. Из всех них она должна была последней пасть под натиском магии Ангры. И, наверное, именно поэтому еще сохраняла какие-то проблески сознания.
— Бегите! — закричала она.
Крик прорвался сквозь опаляющую ее ненависть надтреснутой мольбой. Жар и пламя, она даже Раэлин не ненавидела так яро. А теперь она истово ненавидела всех этих невежественных добродетельных идиотов, из-за которых мир так слаб.
Кэридвен ударила кулаком одного из саммерианцев, и тот упал на землю, ошеломленный ее нападением. Остальные бросились его выручать, но она была теперь так же стремительна, как и другие марионетки Ангры. Ее невозможно было остановить. И, гори оно все пламенем, она это понимала.
«Перестань! Они тебе не враги!»
Кто-то сбил ее с ног, опрокинув на отемнианскую сторону поля.
— Кэридвен! — закричал Лекан, заломив ее руки над головой.
Саммерианцы разом налегли на нее, пригвождая
— Кэри, остановись!
Она выла и металась под ними. Лекан тоже слаб. Ему никогда не понять, что ею движет. Кэридвен не просто обладает силой, она жаждет ее использовать. И она использует ее!
— Кэри, ты нам нужна, — взмолился Лекан. Его лоб был в крови, шею покрывала грязь. — Это — не ты. Но ты самая сильная из всех, кого я знаю. Ты можешь бороться с Ангрой.
На имя Ангры откликнулась наполняющая ее магия. Ангра заслуживает такой силы. Только он способен ей обладать.
— Он враг, — с трудом выдавила Кэридвен. Она заставила себя произнести эти слова вслух и удержать их в своем сердце в противовес к ненависти, побуждающей ее атаковать Лекана и саммерианцев.
Лекан устало кивнул.
— Свяжи ее, — велел он одному из удерживающих ее солдат. — Нам нельзя…
Саммерианцы подняли Кэридвен. Лекан продолжил раздавать указания, но она сознательно отгородилась от него. Она не хотела, чтобы Распад слышал Лекана и мог использовать полученную информацию против них.
Ее внимание полностью переключилось на битву. Вокруг них сражались наиболее настойчивые бойцы, способные одолеть Распад силой воли. Каспар стоял поблизости, отдавая приказы оставшимся генералам. От их армии осталось меньше половины. Каждые несколько секунд кто-то из солдат обращался против своих товарищей, охваченный той же дикой ненавистью, что и Кэридвен. По ним стреляли пушки, унося за раз по полдюжины солдат.
В центре своего войска возвышался Ангра. Он стоял на помосте то ли из бочек, то ли из ящиков, то ли из трупов убитых им солдат, вытянув руки и по-прежнему распространяя Распад. Его радость померкла, лицо слегка напряглось, но… его ничто не остановит. Сейчас Кэридвен это поняла. Его ничто и никто не одолеет. Даже Мира.
34
Мира
Когда в стене лабиринта образуется дверь, я осматриваю ее в поисках зеркальной пластины, которая поможет мне пройти третье испытание. Однако ничего не вижу, кроме двери и льющегося потоком белого света. Затем вспоминаю, каким будет последнее испытание. Очищение сердца. Скорее всего, его нужно пройти без помощи и подсказок. Расправив плечи, переступаю порог. Помощь мне не нужна. Я готова. Я пройду любое уготованное мне испытание.
Очистив разум, выхожу в каменный зал. И потрясенно открываю рот, увидев… Ханну. Мне кажется, я вечность стою, уставившись на нее, когда справа от меня появляется из своего лабиринта Генерал. Он выбегает в зал, замечает Ханну и останавливается так резко, будто его ноги вросли в пол.
Генерал с Ханной смотрят друг на друга, а у меня в голове всплывают образы Рареса и Оаны. Как сильно они отличаются от стоящих передо мною людей! Не могу удержаться, чтобы не представить, какой бы была моя жизнь, если бы моими родителями были Генерал и Ханна или Рарес и Оана. Жесткая и бесчувственная пара или ласковая и добрая.