Инфернальная команда

Сухов Александр Евгеньевич

Что такое понятие времени для человека, по-настоящему увлеченного каким-либо делом? Вспышка молнии, падение листочка с дерева, звук спускаемой тетивы или шорох летящей стрелы — вот оно есть, и вот его уже нет. Так и для нашего чародея целый век показался краткой вспышкой небесного огня на черном фоне ночного неба. Где сама молния — время, посвященное собственно поискам, а черное небо — та бездарно потерянная часть его, коей пришлось пожертвовать для обеспечения своей телесной оболочке сносного существования.

Лет пятнадцать назад мимо Чумазовой Люди проезжал шумный цыганский табор. И надо же такой беде случиться — занедужилось барону, очень сильно занедужилось. Поначалу решили — переел, а значит, само пройдет, как это обычно бывает у представителей кочевого племени. Через сутки больному стало совсем худо и по совету сердобольных чумазовцев его решили все-таки показать лесному колдуну. Произвести

резекцию брюшной полости, удалить загноившийся аппендикс и снова зарастить шов для, Моргелана было парой пустяков. Труднее оказалось отвязаться от благодарного цыгана после того, как лекарь имел глупость продемонстрировать своему бывшему пациенту наполненный гноем мешочек и живописать в самых ярких красках, что могло случиться, если бы мужичка доставили на пару часов позже. Счастливый до безумия бородач не успокоился, пока не отвалил ошарашенному спасителю целую гору скобяных, крепежных и прочих изделий кузнечного производства, а в качестве бесплатного довеска посадил поверх железной горы чумазого пацана лет пяти-шести. Отблагодарив подобным образом чародея, он тут же исчез, словно растворился в воздухе, чем нимало удивил старика, способного вытворять и не такие фокусы, но никак не ожидавшего ничего подобного от обыкновенного бродяги.

Железо за полцены Моргелан очень быстро сплавил одному чумазовскому перекупщику. Мальчишку хотел, было, также сбагрить в какую-нибудь бездетную семью, но, пораскинув мозгами, решил оставить его при себе, дабы приобщить со временем к тайнам магического искусства, да и помощник по хозяйству при беспросветной занятости мага вовсе не был лишним.

После жестокой пытки, с применением самых изощренных методов в виде едкого мыла и грубой мочалки, именуемой чародеем "водными процедурами", выяснилось, что мальчик никакого отношения к цыганскому племени не имеет. Был он белокур, светлокож и сероглаз. Каким образом он оказался в таборе, теперь навсегда останется тайной. Хотя догадаться, по большому счету, не представляет никакого труда. Скорее всего, мальца еще в младенческом возрасте, походя, прихватили с собой пронырливые цыгане, когда проезжали мимо какой-нибудь деревеньки или городка.

Как оказалось, Гвенлин (именно так именовался этот подарок судьбы) имел неплохой природный магический потенциал, что, в общем-то, и оказало основное влияние на решение чародея оставить чадо при себе. Несмотря на многообещающие скрытые таланты своего воспитанника, старый хмырь вовсе не торопился заняться их пробуждением и дальнейшим развитием. Зато он с большой охотой перекладывал на хрупкие плечи малыша всю тяжелую работу то как: воды натаскать, дров нарубить, в пещере прибраться, приготовить поесть и прочее, прочее. При этом Моргелан не упускал самого малого повода поворчать на «бездельника» или «приласкать» по отечески первым, что под руку подвернется. Несмотря на все тяготы совместного проживания под одной крышей со сварливым чародеем, жизнь на свежем воздухе в лесу казалась мальчику райской по сравнению с убогим существованием в таборе, где подзатыльников и затрещин на его долю каждый день приходилось раз в пять больше, а еды ровно во столько же меньше. Да и что такое шлепок старческой ладони в сравнении с обжигающим ударом цыганской плети — мелкое недоразумение: плюнуть и забыть.

Парнишка оказался смекалистым и достаточно шустрым. Хоть наставник и не собирался в ближайшее время приобщать его к тайным знаниям, грамоте все-таки обучил. С тех самых пор Гвен пристрастился к чтению, благо огромная библиотека колдуна была в полном его распоряжении. Помимо мудрых, но скучных книг научного содержания там было множество из того, что Моргелан называл макулатурой, но с которой почему-то не торопился расстаться. Именно эта «макулатура» и привлекла пристальное внимание не умудренного жизненным опытом паренька. Рыцарские романы, повествования о головокружительных похождениях магов, любовные приключения — это и многое другое в том же роде явилось питательной средой для развития буйной фантазии ребенка. Лет пять тому назад Гвенлин производил инвентаризацию в одном из дальних ответвлений пещеры колдуна и среди всякого ненужного хлама наткнулся на истинное сокровище: старый ржавый меч в потертых ножнах, драную во многих местах, но еще вполне приличную кольчугу и тяжеленный кованый шлем. Ценная находка оказалась пределом мечтаний его романтичной натуры. Теперь, вооружившись тяжеленной железякой и руководством для начинающего мечника, которое он обнаружил еще раньше среди прочей «макулатуры», всякую свободную минутку Гвен использовал для освоения мудреных фехтовальных приемов, которые (по его глубокому убеждению) рано или поздно обязательно ему пригодятся.

Мудрые люди говорят: "Скоро сказка сказывается…" Опустим покамест, что там следует дальше насчет нескорого делопроизводства всякого дела (уф!… эко завернул). А еще мудрые люди утверждают, что путь, пройденный вдвоем, как бы это ни было парадоксально, в два раза короче того же самого пути, но пройденного в одиночку. Так и случилось, пятнадцать лет для обитателей лесной пещеры пролетели незаметно. Моргелан большую часть времени был занят своими изысканиями, Гвен, если не занимался хозяйственными делами, бродил по окрестностям, с упоением читал всякую романтическую белиберду или старательно при полном боевом облачении постигал искусство владения мечом. Столь тихая спокойная жизнь могла бы продолжаться и дальше, однако, упорные труды чародея на поприще исследований в областях высшей демонологии и магии межпространственного вызова наконец-то увенчались сокрушительной победой пытливого человеческого разума над непроницаемыми покровами, скрывающими от глаз обыкновенного смертного ответы на самые загадочные тайны мироздания.

Воскликнув второй раз за последние сто лет "Арахаар!", не по летам раздухарившийся колдун хлопнул чарку крепкого вина, затем, не стесняясь присутствия в пещере питомца, спел разухабистую песенку сомнительного содержания, состоящую в основном из замысловатого набора непечатных слов, и в завершение старательно изобразил некое подобие танца. Как было отмечено немногочисленными зрителями, во время своего эстрадно-циркового номера Моргелан был здорово похож на обыкновенного козла: во-первых, противным блеющим голосом, а во-вторых, потешными ужимками и прыжками свойственным лишь парнокопытным тварям семейства полорогих. К счастью для тех же зрителей, им хватило ума не ставить в известность учителя о своих наблюдениях и выводах, в противном случае очередной черенок метлы мог бы пострадать, сломавшись о шею одного чересчур наблюдательного юноши.

Наконец чародей окончательно пришел в себя. Вооружившись аккуратно отточенным гусиным пером, Моргелан принялся на листе пергамента с пижонской тщательностью выводить буковки, а особенно выписывать всяческие завитушки и вензеля. Вскоре список необходимых ингредиентов был составлен и вручен в руки исполнительному Гвену. Вооружившись списком и заплечным мешком, с восходом солнца молодому человеку предстояло отправиться шерстить окрестности, чтобы к вечеру, еще до захода солнца доставить трофеи своему учителю. Чем закончился этот его поход, мы с вами уже знаем, поэтому, не медля ни минуты, вернемся к нашим героям.

Дневное светило уже касалось верхушек деревьев, когда Моргелан и Гвенлин вернулись домой. Волшебник, подхватив мешок с добычей, направился к своему рабочему столу, указав предварительно ученику на выход из пещеры.

— Хватай что-нибудь перекусить и бегом на поляну! Твоему учителю необходимо сосредоточиться.

Парнишка не заставил себя долго упрашивать — наблюдать за тем как чародей будет разделывать лягушек и вкушать одновременно пищу, согласитесь, занятия, мягко сказать, мало совместимые. Пока Гвен расправлялся с целой тушкой копченой курицы и слегка зачерствевшей лепешкой приличных размеров, запивая это изобилие ядреным домашним кваском из прихваченного вместе с едой объемистого кувшинчика, солнце успело юркнуть за горизонт и на безоблачном небе яркими факелами вспыхнули звезды. По причине некоторых специфических особенностей мира Тев-Хат, а именно из-за того, что у планеты полностью отсутствовал наклон оси вращения, продолжительность светового дня составляет здесь ровно половину суток, как на экваторе, так и в приполярных широтах. Поэтому столь быстрое исчезновение солнечного диска с небосвода тут никого не удивляет. Другое дело звезды. Ими сколько ни любуйся, налюбоваться невозможно. Казалось бы, что такого удивительного может быть в мерцающих на черном фоне холодных огнях? Ответ на этот вопрос вот уже на протяжении тысячелетий ищут самые продвинутые умы и не могут никак отыскать. Наш любознательный юноша, воспользовавшись тем, что старый учитель не дергает его ежеминутно, изводя мелкими поручениями, прилег на мягкую травку, подложив ладони под голову, и углубился в созерцание умопомрачительных красот, предоставленных Великим Создателем всякому желающему в бесплатное пользование…

Гвенлин пребывал в мечтательно-дремотном состоянии, может быть, часа четыре, а может быть, и больше, пока скрипучий голос вечно недовольного Моргелана не донесся до его ушей из пещеры и не вернул его к земным реалиям:

— Эй, бездельник, куда это ты запропастился? До восхода Полуночной звезды остается меньше часа. Иди, сполосни свою чумазую физиономию, чтобы ненароком не напугать Аданаизио, когда твой мудрый учитель доставит его сюда из самой Преисподней! — сострил маг и тут же захихикал, по достоинству оценив непревзойденную красоту собственной шутки.