Инферно
Шрифт:
– Эти маски с длинным клювом носили средневековые лекари, борцы с чумой, – сказал Лэнгдон. – Так они старались удержать заразу подальше от своих ноздрей во время ухода за пораженными. А сегодня их надевают разве что на венецианском карнавале – этакое жутковатое напоминание о том мрачном периоде итальянской истории.
– И вы уверены, что видели в своих галлюцинациях именно такую маску? – чуть дрогнувшим голосом спросила Сиена. – Маску средневекового чумного доктора?
Лэнгдон кивнул. Эту длинноклювую маску трудно не узнать.
Сиена нахмурилась, и Лэнгдон догадался, что она выбирает самый удобный
– И та женщина все время повторяла «ищите, и найдете»?
– Да. В точности как раньше. Но вот в чем беда: я понятия не имею, что должен искать!
Сиена испустила долгий тяжелый вздох. Лицо ее было серьезно.
– Кажется, я догадываюсь. Больше того… Возможно, я это уже нашла.
Лэнгдон в изумлении уставился на нее:
– О чем вы говорите?!
– Роберт, вчера вечером, придя в больницу, вы принесли с собой в кармане пиджака кое-что необычное. Помните, что это было?
Лэнгдон покачал головой.
– Это была одна вещь… весьма и весьма неожиданная. Я обнаружила ее случайно, когда мы вас переодевали. – Сиена кивнула на стол, где лежал заляпанный кровью твидовый пиджак Лэнгдона. – Она все еще там. Хотите взглянуть?
Лэнгдон нерешительно покосился на пиджак. По крайней мере теперь ясно, почему она за ним вернулась. Он взял свой грязный пиджак и обшарил все его карманы по очереди. Пусто. Он повторил ту же процедуру. Затем, пожав плечами, обернулся к Сиене.
– Там ничего нет.
– А как насчет потайного кармана?
– Что? В моем пиджаке нет никаких потайных карманов!
– Неужели? – Вид у нее был озадаченный. – Выходит… это чей-то чужой пиджак?
Лэнгдон почувствовал, что у него снова путаются мысли.
– Нет, мой.
– Вы уверены?
Еще бы, подумал он. Совсем недавно это был мой старый добрый «Кемберли»!
Он вывернул пиджак, обнажив подкладку, и показал Сиене ярлычок со своим любимым символом из мира моды – знаменитой харрисовской сферой, украшенной тринадцатью драгоценными камешками, похожими на пуговицы, и увенчанной мальтийским крестом.
Лепить знаки Христова воинства на кусок ткани – пусть это останется на совести шотландцев!
– Взгляните сюда, – заметил Лэнгдон, указывая на вышитые от руки инициалы «Р.Л.». Он никогда не жалел денег на твидовые пиджаки ручной работы и потому всегда дополнительно платил за то, чтобы на фирменной эмблемке поставили его инициалы. В столовых и аудиториях его университета постоянно снимались и надевались сотни твидовых пиджаков, и Лэнгдон не имел ни малейшего желания совершать невыгодный для себя обмен.
– Я вам верю, – сказала она, забирая у него пиджак. – А теперь смотрите.
Сиена вывернула пиджак еще сильнее, так что их взгляду открылась его внутренняя часть у самого воротника. Там, аккуратно вшитый в подкладку, обнаружился большой скрытый карман.
Что за чудеса?
Лэнгдон был уверен, что никогда прежде его не видел.
Прорезь кармана представляла собой идеально ровный потайной шов.
– Раньше его здесь не было! – воскликнул Лэнгдон.
– Тогда, я полагаю, вы никогда не видели… этого? – Сиена залезла в карман, извлекла оттуда гладкий металлический предмет и мягко вложила его в руки Лэнгдону.
Лэнгдон уставился на него в полном недоумении.
– Знаете, что это за штука? – спросила Сиена.
– Нет… – промямлил он. – Никогда не видел ничего похожего.
– Ну а вот я, к сожалению, знаю. И я абсолютно уверена, что это и есть причина, по которой вас пытаются убить.
Меряя шагами свою рабочую кабинку на борту «Мендация» и размышляя о видеофильме, который ему предстояло обнародовать на следующий день, координатор Ноултон нервничал все сильнее и сильнее.
Я Тень?
Ходили слухи, что этот клиент Консорциума провел последние несколько месяцев в состоянии психического расстройства, и его видео убедительно это подтверждало.
Ноултон понимал, что у него есть два варианта: или подготовить материал к рассылке, как и планировалось, или отнести его наверх, к шефу, для дополнительного обсуждения.
Я уже знаю, что он ответит, подумал Ноултон. На его памяти не было ни одного случая, когда шеф отказался бы выполнить данное клиенту обещание. Он прикажет мне выложить файл в Интернет без всяких вопросов… и будет в ярости из-за того, что я их задаю.
Ноултон вернулся к компьютеру и перемотал запись на самое тревожное место. Потом включил воспроизведение, и на экране вновь появилась залитая призрачным светом пещера, где плескалась вода. На усеянной каплями стене маячила уродливая тень высокого человека с длинным птичьим клювом.
Затем она заговорила глухим голосом:
Сейчас мы переживаем новое Средневековье.
Несколько столетий тому назад Европа находилась в глубоком кризисе – ее население страдало от тесноты и голодало, погрязнув в грехе и безнадежности. Она была подобна неухоженному лесу – такой лес, задушенный сухостоем, только и ждет от Бога удара молнии, искры, способной зажечь бушующее пламя, которое пронесется по нему и вычистит весь мусор, чтобы здоровые корни снова могли получать живительный свет.
Отбраковка – элемент естественного порядка вещей, установленного самим Богом.
Спросите себя, что последовало за Черной Смертью.
Мы все знаем ответ.
Ренессанс.
Возрождение.
Так было всегда. За смертью следует рождение.
Чтобы достичь Рая, человек должен пройти через Ад.
Так учил нас великий мастер.
И все же среброволосая невежда осмеливается называть меня чудовищем! Неужто она до сих пор не постигла математики будущего? Ужасов, которые оно несет?
Я Тень.
Я ваше спасение.
И вот я стою – глубоко в недрах земли, глядя на кроваво-красные воды, куда не смотрятся светила. Здесь, в этом подземном дворце, тихо зреет Инферно.
Скоро он вспыхнет яростным пламенем.
И когда это произойдет, ничто на Земле не сможет остановить его.
Глава 11
Лэнгдон держал в руке предмет, на удивление увесистый для своих размеров. Это был узкий металлический цилиндрик сантиметров пятнадцати в длину, гладко отшлифованный и закругленный с обоих концов, как миниатюрная торпеда.
– Пока не дошло до беды, рекомендую взглянуть на него с другой стороны, – посоветовала Сиена с натянутой улыбкой. – А то вдруг уроните. Вы ведь называли себя профессором символогии, не так ли?
Лэнгдон повернул цилиндрик, и ему сразу бросился в глаза оттиснутый на его боку ярко-красный значок.