Инферно

Браун Дэн

— Вы… живы? — произнес Лэнгдон, вытаращив на него глаза.

Феррис устало кивнул:

— Более или менее.

Он вел себя теперь совсем иначе: былой нервозности не чувствовалось.

— Но я думал… — Лэнгдон осекся. — Хотя… я уж и не знаю вообще, что теперь думать.

Феррис сочувственно улыбнулся:

— Вам сегодня лгали, лгали и лгали. Хочу извиниться перед вами. Думаю, вы уже догадываетесь, что я не работаю в ВОЗ и что не я привез вас из Кембриджа.

Лэнгдон кивнул, слишком уставший, чтобы чему-нибудь еще удивляться.

— Вы работаете на шефа.

— Да. Он послал меня оказывать вам и Сиене экстренное содействие на месте… и помогать вам уходить от ПНР.

— Что ж, вы делали свое дело великолепно, — сказал Лэнгдон, вспомнив, как Феррис появился в баптистерии, как убедил его, что он сотрудник ВОЗ, как затем помог им с Сиеной выбраться из Флоренции, избегая поимки группой, посланной Сински. — Вы, ясное дело, никакой не врач.

Феррис покачал головой:

— Нет, я только разыгрывал эту роль. Нашей с Сиеной задачей было поддерживать в вас иллюзию и добиться, чтобы вы расшифровали для нас то, что сообщил проектор. Шефу необходимо было найти творение Зобриста и защитить его от Сински.

— Вы не знали, что это чума? — спросил Лэнгдон, все еще тревожась из-за странной сыпи и внутреннего кровоизлияния у Ферриса.

— Конечно, нет! Когда вы упомянули про чуму, я подумал, что это всего-навсего вымысел, которым Сиена решила вас подстегнуть. И я подыграл. Мы сели на венецианский поезд… и вдруг все переменилось.

— Почему?

— Шеф посмотрел диковинное видео Зобриста.

Да, фильм сильнодействующий.

— Он понял, что Зобрист сумасшедший?

— Именно. Шефу внезапно стало ясно, во что ввязался Консорциум, и он пришел в ужас. Он решил немедленно переговорить с человеком, лучше всех знавшим Зобриста — с ФС-2080, — и выяснить, известно ли ей о том, что совершил Зобрист.

— С ФС-2080?

— Простите, с Сиеной Брукс. ФС-2080 — ее кодовое имя для этой операции. Трансгуманистические штучки. А связаться с Сиеной шеф мог только через меня.

— Телефонный звонок в поезде, — сообразил Лэнгдон. — Ваша «прихварывающая мать».

— Говорить с шефом в вашем присутствии я, конечно, не мог и поэтому вышел. Он сообщил мне про видео, и я ужаснулся. У него была надежда, что Сиена, как и он, действовала вслепую, но, когда я сказал ему, что она разговаривала с вами про чуму и при этом не выказывала намерения выйти из игры, он понял, что она разделяет идеи Зобриста. Из союзника Сиена мгновенно превратилась в противника. Он велел мне сообщать ему о том, что будет происходить в Венеции… и сказал, что пошлет группу задержать Сиену. Агент Брюдер и его люди едва не поймали ее в базилике Сан-Марко… но ей удалось скрыться.

Лэнгдон отрешенно смотрел в пол; перед ним и сейчас стояли милые карие глаза Сиены — глаза, которыми она поглядела на него сверху перед бегством.

Простите меня, Роберт. За все простите.

— Она крепкий орешек, — сказал Феррис. — Вы, вероятно, не видели, как она ударила меня в базилике.

— Ударила вас?

— Да. Когда оперативники вошли в собор, я хотел криком дать им знать, где находится Сиена, но она, похоже, это предугадала. И саданула мне прямо в грудь косточкой ладони.

— Что?!

— Я и увидеть ничего не успел. Похоже, какой-то удар из арсенала боевых искусств. У меня имелся там уже приличный кровоподтек, поэтому боль была адская. Более-менее пришел в себя только минут через пять. Сиена увела вас на балкон раньше, чем очевидцы успели сообщить, что она сделала.

Ошарашенный, Лэнгдон вспомнил, как пожилая итальянка закричала на Сиену: L’hai colpito alpetto! — и ударила себя в грудь кулаком.

Нет! — крикнула в ответ Сиена. Искусственное дыхание его убьет! Посмотрите на его грудь!

Проигрывая эту сцену в уме, Лэнгдон понял, как быстро Сиена Брукс соображает на ходу. До чего же ловко она его одурачила с переводом слов итальянки! Пожилая женщина вовсе не предлагала сделать Феррису искусственное дыхание… она выкрикнула гневное обвинение: Ты его в грудь ударила!

В хаосе событий Лэнгдон не обратил на это внимания.

— Вы, наверно, уже поняли, что Сиене Брукс палец в рот не клади, — сказал Феррис с болезненной улыбкой.

Лэнгдон кивнул. Да, понял.

— Люди Сински доставили меня на «Мендаций» и сделали мне перевязку. Шеф попросил меня вылететь с ним в качестве, так сказать, советника: кроме вас, я был единственным, кто общался сегодня с Сиеной.

Лэнгдон снова кивнул, думая, откуда у Ферриса сыпь.

— А что у вас с лицом? — спросил он. — И кровоподтек на груди. Это не…

— Чума? — рассмеялся Феррис и покачал головой. — Не знаю, говорили вам или нет, но я сегодня дважды изображал врачей.

— Что-что, простите?

— В баптистерии вы сказали, что мое лицо вам кажется знакомым.

— Да. Слегка. Глаза, пожалуй… Вы объяснили это тем, что везли меня из Кембриджа… — Лэнгдон приумолк. — Но теперь я знаю, что не везли, так что…

— Мы действительно виделись до того. Но не в Кембридже. — Феррис пристально смотрел на Лэнгдона: догадается или нет? — Я был первым, кого вы увидели, когда очнулись в палате сегодня утром.

Лэнгдон постарался припомнить унылую маленькую палату. Его сознание тогда было затуманено, и воспринимал он все смутно, но он был более или менее уверен, что первым, кого он увидел, прийдя в сознание, был бледный немолодой врач с кустистыми бровями и неопрятной седеющей бородой, говоривший только по-итальянски.