Информация о В В Маяковском
Шрифт:
Вероятно, исследования продолжались и в дальнейшем.
Безусловно, подобных "интересных данных" о мозге Маяковского и других "коллекционных" мозгах было получено сотрудниками Института не мало. Только вот тайну гениальности все же не раскрыли и "нового человека", для которого "гениальность станет обычным явлением", на свет не произвели. Скорее наоборот, подобные исследования показали, что "мериться мозгами" - занятие в высшей степени бесперспективное. Все равно получалось, что каждый выдающийся мозг в отдельности, да и все выдающиеся мозги вместе взятые, при тщательном анализе по методу профессора О. Фогта проигрывали главному экспонату коллекции - заведомо неповторимому, заведомо гениальному мозгу Ленина.
Об "исключительно высокой организации
В общем, результаты работы были заранее предопределены идеологией и потому оказались маловпечатляющими. Однако точку ставить рано. Самое, на наш взгляд, интересное начинается именно там, где кончается цитоархитектоника, то есть собственно медицинская наука, и там, где кончается идеология, с ее стремлением во что бы то ни стало доказать гениальность вождя.
Самое интересное: Что еще делали в Институте мозга
В Институте занимались изучением не только материи мозга, но и особенностями личности его обладателя. В разработанном в 1933 году проекте Положения о Государственном научно-исследовательском Институте мозга утверждалось: "Институт имеет при себе Пантеон мозга выдающихся политических деятелей, деятелей науки, литературы, искусства. В задачу Пантеона входит хранение мозга выдающихся людей, собирание всевозможных материалов, характеризующих личность умершего, составление на основании изученных материалов характерологических статей, очерков, монографий и опубликование их, а также создание выставки, в целях широкой популяризации деятельности умерших. Собираемые Пантеоном материалы, характеризующие деятельность умершего, одновременно служат необходимым пособием для архитектонического изучения мозга выдающихся деятелей"[12].
Чуть позже сбор характерологических данных об экспонатах коллекции стал декларироваться как основной, постоянно практикуемый в Институте принцип подхода к теме. "Располагая уже в настоящее время целым рядом мозгов умерших выдающихся деятелей Союза, а также специально собираемыми Институтом сведениями об особенностях этих деятелей, об их одаренности и т. д., институт также занимается и накоплением материала для последующего разрешения вопроса о том, какие отношения при современном уровне наших знаний могут быть вскрыты между структурой и функцией коры головного мозга и в этом направлении", - говорилось в предисловии к сборнику научных трудов Института[13].
В популярном изложении эта же мысль выглядела понятнее и привлекательнее: "Чрезвычайно бережно и тщательно Институт сравнивает детали и характеры, собирает материал о привычках, об отличительных особенностях каждого"[14]. Вот эти-то сведения, "бережно и тщательно" собиравшиеся сотрудниками Института, представляют безусловный общегуманитарный интерес и научную ценность. Сегодня такого рода источники относятся к так называемой "устной истории". Разумеется, источники в данном случае своеобразные, однако характерные для своей эпохи. О них и пойдет речь.
Личность умершего гения изучалась в соответствии со "Схемой исследования". "Схема..." представляла собой что-то вроде методического пособия, очерчивающего обширный круг тем и вопросов, на которые должен был обратить внимание сотрудник. Составление "Схемы исследования" считалось делом важным и ответственным. "К детальной проработке опросника" приступили только в 1932 году и, с помощью "специалистов-консультантов"[15] планировали его закончить не ранее чем через год. В пятилетнем плане Института на 1933-1937 гг. сообщается, что "в 1933 году должна быть разработана путем привлечения специалистов-психологов и психоневрологов форма характерологической анкеты, которая должна лечь в основу собирания и изучения материала с
Первое, что интересовало авторов "Схемы...", это "история развития данной личности": детство, школьный период, начало самостоятельной деятельности, периоды творчества, вторая половина жизни, последние годы, смерть... То есть составлялась подробная биография.
Далее выяснялись факторы наследственности: собирались сведения о родственниках по восходящей и нисходящей линии; в качестве приложения строилась графическая схема, наподобие генеалогического древа; делались выводы.
Большое внимание уделялось конституциональным особенностям человека: фиксировались рост и вес, цвет глаз и волос, строение тела, состояние организма и т. д. Потом дело доходило до психомоторной и психосенсорной сферы, затем - до эмоционально-аффективной, волевой и интеллектуальной, до особенностей творческого процесса. Таким образом, учитывалось практически все: отношение к природе, людям, книгам, к собственному "я", пристрастия и фобии, повадки и привычки; интересовали работа, быт, половая жизнь, внимание, воображение, память...
Наконец, составлялось заключение по следующий параметрам: 1) Анализ влияния факторов среды на формирование данной личности; 2) Наследственность и ее особенности; 3) Характеристика конституциональных факторов; 4) Особенности сенсомоториума; 5) Анализ отдельных сторон личности (эмоционально-аффективной, волевой и интеллектуальной сфер) и их взаимодействие; 6) Особенности творчества данной личности; 7) Выделение основных особенностей характера данной личности, основного ее ядра.
В итоге возникало всестороннее описание человека, его подробнейший психологический портрет.
На основе чего составлялся такой портрет? Откуда брались сведения? Сотрудник института подробно изучал мемуарную и критическую литературу об исследуемом лице, его художественные произведения (в том числе, неопубликованные), письма, рисунки, фотографии и т. п. Желательно было ознакомиться с документами, относящимися к каждому периоду: начиная с образцов почерка, ученических тетрадей и кончая материалами по истории болезни и протоколом вскрытия...
Однако самые интересные и уникальные данные черпались из устного источника, из так называемых "бесед", которые проводили сотрудники Института с людьми из ближайшего окружения умершего гения. Родственников, друзей и знакомых интервьюировали по указанным в "Схеме исследования" вопросам. Содержание "бесед" записывалось, подробные ответы информантов систематизировались и вносились в итоговый "характерологический" документ. Именно эти "беседы", являвшиеся по сути разновидностью мемуаров, становились главным материалом для обобщений, иллюстраций и умозаключений специалистов.
Сведения, полученные как из устных, так и из других источников, перерабатывались и оформлялись в связный, достаточно большой по объему текст, содержащий всестороннее и уникальное описание исследуемого объекта. Этот текст в окончательном, литературно обработанном виде, по-видимому, сдавался в архив Института мозга - в качестве научной отчетности сотрудника. К сожалению, местонахождение архива Института мозга пока не выявлено. Однако подготовительные материалы к некоторым "делам" сохранились в семейном архиве Григория Израилевича Полякова (1903-1982), известного невролога, профессора, многие годы проработавшего в Институте мозга. В числе сохранившихся материалы, характеризующие В. Маяковского. Сам Г. И. Поляков непосредственно занимался собиранием сведений о поэте и проведением "бесед", систематизацией фактов и их осмыслением. Ему помогали и другие сотрудники Пантеона Института мозга - В. М. Василенко и Н. Г. Егоров[18]. Однако очевидно, что Г. И. Полякову в этой работе принадлежала ведущая роль.