ИнфоСфера
Шрифт:
Так это же отлично! Этим можно пользоваться.
Тогда первый вопрос: Куда мы ползём? Дык в боевую станционную рубку «В-3», из которой мятежники управляют системами защиты станции. Ну не всей станции, а конкретно этой секции. А почему мы туда ползём? Потому что мы диверсионная группа в тылу противника и нам срочно нужно устроить какую-нибудь диверсию. Хотя, конечно же, не «какую-нибудь», а прописанную в плане операции. Но раз случилась такая оказия с возможным доступом в рубку, то я, как командир группы, имею право менять план на ходу дела, без согласования с командованием.
Ура! Работает!
– Эй, босс, ты чего застыл?
– Трикс постучал по подошве моего бронированного ботинка.
– Опять всё
Во здоровяк даёт. Откуда он знает, что я думаю? Мысли что-ли читает?
«Потому что он эмпат!» - вспыхнула внезапная... Нет не догадка, а уверенность, чёткое воспоминание. Похоже мозг потихоньку приходит в норму.
Если упростить - эмпат чувствует чужое настроение. Точнее не чувствует, а определяет по лицу, осанке, движениям, модуляции голоса, малейшим колебаниям зрачка, манере дыхания. По тысяче примет, которые не заметит никто другой. Чёрт! Да даже по движению ботинка товарища, что ползёт впереди. Трикс опытный эмпат-психолог, почти телепат. Но может настолько удачно угадывать мысли, что иногда кажется, будто читает их.
Зачем такой в диверсионной группе? Ооо... Боец, который чувствует любое человеческое настроение очень полезен. Для допроса и не только. А если эмпат ещё и здоровый накачанный детина и одним пальцем жмёт на рояле сразу четыре клавиши. Он может...
Почему-то невпопад вспомнилось, что ухо связанно с головой большим хрящом и если его резко и сильно дёрнуть вниз, то можно оторвать. Оторвать и показать пленнику, тот моментально становится очень разговорчивым и честным. Особенно когда эмпат улавливает малейшую ложь. Улавливает ложь и чувствует страхи. Трикс знает сто один способ как испугать кого угодно.
– Ты ползти-то будешь, босс?
– в голосе эмпата прорезались нетерпеливые нотки.
– Буду.
Ползу дальше. Стараюсь ни о чём не думать, но это не так просто, как кажется. Я же, например, думаю о том, что ненужно думать. Ещё пыль набивается в стыки костюма и противно скрипит при движении. Ползём уже минут десять. Под дружное сопение и скрип.
Время от времени в воздуховоде встречаются ответвления, но они такие узкие, что только руку можно просунуть. Есть вариант отправить в одно из них дрона. В ранце у Мёда несколько штук имеется. Но мне почему-то эта идея кажется бесперспективной. И вроде никаких прямых предпосылок делать такой вывод. Дополнительные разведданные никогда не бывают лишними, а вот не хочется с дроном заморачиваться и всё тут.
С мысли меня сбила моя собственная рука, она упёрлась в препятствие. Поперёк прохода решётка. Прутья покрылись паутиной, сверху на неё осела пыль, а от времени вся эта конструкция окаменела и теперь почти не пропускает струю воздуха. Только лёгкий, едва заметный сквознячок.
– Нужен резак, - всё это время мы говорим едва шевеля губами, но отлично друг друга слышим, это тоже благодаря биоимпланту.
Мёд изгибается ужом и достаёт из ранца плазменный резак, похожий на пистолет, отдаёт Триксу, а тот передаёт по цепочке мне. Нажимаю кнопку и из горелки пышет короткий огрызок тусклого пламени, совсем невзрачный. Кажется, что он и бумажку не подпалит. И, кстати, действительно не подпалит. Уже на небольшом расстоянии от огонька даже не чувствуется жар, но внутри пламени такая температура, что предметы не успевают воспламеняться, а мгновенно испаряются.
Быстро черкаю горелкой по периметру и решётка просто падает в толстый слой пыли. Можно ползти дальше. Метров через десять ещё одна решётка. Наверное, это такой незамысловатый и устаревший способ защиты от диверсионных групп. Видать, шесть сотен лет назад не было таких крутых резаков. Быстро срезаю вторую преграду, ещё через десять метров третью.
Наконец передо мной глухое препятствие из пластора. Готов поспорить, что с обратной стороны на нём нарисован двуглавый орёл на фоне триколора. Прижимаю шлем к панели. Она неплотно прилегает к стене — отсюда и сквознячок. С той стороны слышны приглушённые голоса и подозрительные шаги, будто железный великан неспеша топает.
Похоже мы таки добрались до рубки. Воздуховод действительно не заделан как положено. Вообще администрация станции нюх потеряла - такую уязвимость оставили. Казнить нахрен без раздумий. Хотя, в одной планетарной системе с метрополией действительно бояться нечего — федеральные войска под боком. Ума не приложу, как местным хватило духа поднять бунт. Да и зачем? Тоже не ясно. Ладно, пусть с этим следователи разбираются, а мне нужно работу работать.
Вытягиваю кулак, специальным образом растопыриваю костяшки сжатых пальцев и в перчатке срабатывает кинетический ударник. Хлопок и панель из пластора разлетается осколками. Хватаюсь за края дыры и выбрасываю тело вперёд, выныривая как чёрт из табакерки.
Боевая рубка станции — это, своего рода, бронированный бункер, в котором сосредоточено всё управление сектором, и где запираются операторы чтобы их не достали атакующие. Бывает, что защитные системы уже превратились в оплавленные куски хлама, на станции во всю орудуют захватчики, а рубка продолжает сопротивляться. Перенаправляет энергию не туда, задраивает шлюзы невпопад, неожиданно сбрасывает воздух из отсеков, сбивает с толку ремонтных дроидов — хороший оператор придумает тысячу приколов, чтобы «поднять» врагу настроение.
Иногда, чтобы выкурить хозяев из рубки требуется целая неделя и техническая рота с оборудованием. Всю неделю техников ещё и охранять приходится. Потому как, удачно влетевший в толпу ремонтный дроид, который вроде бы только что валялся и не проявлял признаков жизни, легко и быстро отрезает ноги, руки и голову любому нерасторопному придурку. А ведь толпа техников в замкнутом пространстве — это тоже самое, что стадо баранов. Только и слышно: бее, меее... Помогите! Спасите!
Выход из старого воздуховода под самым потолком, а пол ниже метров на пять. Лечу вниз, одновременно перехватываю винтовку поудобнее и делаю сальто. Успеваю бегло глянуть на большой зал рубки. Он метров сорок в поперечине. По периметру у стен вереница высоких коробов-колонн с серверами ИнфоСферы. В центре сгрудились два десятка операторских кресел, таких как в стоматологических кабинетах — подлокотники, подголовники, удобные подставки для ног. В некоторых креслах лежат операторы. Обычные люди в серых одёжках. Глаза закрыты, будто все эти люди спокойно спят. У каждого на руку надет «лубок», а от него идут трубочки и провода куда-то под кресло. Это система вспомогательного жизнеобеспечения. Операторы ведь могут пролежать так не одни сутки без перерыва на сон и еду. Кстати, кроме «лубка» на каждом под одеждой ещё и объёмные пластиковые шортики, как те памперсы, тоже с трубочкой. Не трудно догадаться зачем. Но одевают всю эту амуницию редко. Чаще просто сменяются по очереди.
По уставу, кроме операторов и их сменщиков в рубке никого не должно быть. Но бунтовщикам устав, понятное дело, не писан. По залу праздно шатается куча народу, некоторые вооружены, а это прямое нарушение статьи 125, пункт 3! В дальнем углу, где полагается быть месту отдыха сменщиков, наспех оборудовано нечто вроде временного лесного лагеря — переносной кухонный синтезатор, надувные тюфяки, на которых дремлет несколько человек. А уж передвижной утилизатор в ряду серверов, вообще, смотрится сельской туалетной кабинкой. К ней выстроилась очередь из четверых парней. Ещё бы мангал распалили... Короче, бардак. Наш грозный старлей Батя за такое даже не казнил бы, а устраивал принародные пытки! Вечно жалуется, что они запрещены федеральной конвенцией.