Инициация
Шрифт:
Над двойными дверями, сделавшими бы честь любой крепости, вместо традиционного распятия висело массивное кольцо из кованой меди. Его левый верхний угол был не замкнут, что напомнило Шпиону о богомерзком символе, который он видел в бюргеровом подвале; само же кольцо сильно отошло от стены, возможно, в результате землетрясения. Создавалось впечатление, что над входом навис гигантский шейный обруч, угрожающий обрушиться, буквально как молот богов, на молебщиков, сочащихся сквозь ворота.
Внутри было сумрачно и глухо, как в греческих и римских святилищах эпохи эллинизма; нефы и алтари десяткам богов выстроились в альковах. Шпион опознал Юпитера и Сатурна, Диану и Гекату; бюсты представителей скандинавского пантеона,
Были здесь и другие боги, которых Шпион опознать не смог. Их статуи, упрятанные в глубине храмового зала, были значительно более древнего происхождения, а надписи на табличках под ними были сделаны на неизвестном Шпиону языке. По здравом размышлении он пришел к выводу, что место строилось – или по частям ремонтировалось – не одно столетие, и более современные добавления, касалось ли это изображений богов или архитектурных надстроек, находились ближе ко входу. Таким образом, углубляясь в освещаемую факелами тьму, он одновременно путешествовал во времени.
Своим острым охотничьем чутьем он уловил, что привлек к себе чье-то недружелюбное внимание. Несколько раз поймал краем глаза какое-то движение, в длинных тенях колонн и сводов скользили тени поменьше. Невысокие, худые и быстрые. Поначалу он подумал о детях – каком-нибудь языческом эквиваленте алтарных служек. Вскоре отказался от этой мысли, хотя сам не понимал, что и почему в ней было неправильно. Он вспомнил рассказы фермера об «увечной братии» Карлика и содрогнулся.
В противоположном от дверей конце зала он увидел две огромные базальтовые колонны и плотную темно-красную завесу. По другую сторону завесы находился неф, гораздо больше соседних, и грубо сработанный алтарь из черного камня начала времен, который извлекли из спинного хребта сам'oй Земли и придали форму пирамиды с плоской верхушкой, похожую на постройки цивилизаций Центральной Америки. Зиккурат был более двух с половиной метров в высоту и более трех с половиной в ширину. На поверхности каждой грани на уровне глаз имелись небольшие углубления.
Над алтарем, в сердцевине мозаичной стены, покрытой разводами сажи, находился еще один символ разомкнутого кольца диаметром в несколько человеческих ростов; этот образец был сооружен из бессчетного числа сцепленных друг с другом костей, от старости прогнивших до черноты. Курения драконовой крови плыли из кованых светильников и смешивались с факельным дымом, окутывая зиккурат и эмблему дымкой, в которой их очертания кривились и искажались, словно отражения в полированном металле.
Шпион вынул факел из гнезда и поднял его повыше, чтобы лучше осмотреть разомкнутое кольцо и загадочные сцены, представленные на мозаике, в которую кольцо было вделано: не то охота, не то веселая пирушка посреди леса; убегающие от погони девы, прижимающие к груди детей, преследуемые темными фигурами с горящими красным глазами, удлиненными руками и тощими когтистыми пальцами. Изучая поверхность в неровном свете факела, он заметил, что кольцо было выложено из настоящих человеческих скелетов всех размеров, скрепленных строительным раствором, образуя это богопротивное произведение искусства.
Представив, сколько трупов для этого потребовалось, и припомнив бюргерову коллекцию детских костей, а также байки, которыми делились в постели служанки, о пещерах, устланных детскими костями, Шпион почувствовал, что колени у него затряслись, а от решимости не осталось и следа. Набожным он никогда не был, равно как и излишне суеверным. И тем не менее отрывшееся зрелище ожгло его сердце холодным ужасом и напомнило, что друзей у него здесь нет, да и дом далеко.
– Приветствую тебя в Доме Старого Червя, – произнес голос женщины.
Она стояла в алькове, наблюдая за Шпионом. Облаченная в прозрачную тогу, с багряным ожерельем на шее, она была темноглаза, темноволоса и роскошно сложена. Она была намного старше Шпиона, но ее кожа выглядела упругой, а исходившая от нее чувственность казалась всепожирающей, как огонь.
Жрица, предположил он. В голове его царил полный сумбур, и лишь крохотная часть его мозга сохранила способность мыслить рационально.
– Салют, жрица, – попытался он сказать игривым тоном.
Полуобнаженные красотки выскакивают на меня из темноты каждый день, привет-привет! Он старался не пялиться на ее грудь, фокусируясь вместо этого на глазах, что таило в себе не меньшую опасность, поскольку в ее оценивающем взгляде было столько проницательности и жестокости, что даже его сестрице Королеве было до нее далеко. Взгляд, способный освежевать человеческую душу, мгновенно напомнивший Шпиону, что еще совсем недавно он разгребал навоз на конюшне и не имел понятия о столовом серебре и утонченном обществе. Он прочистил горло и бодро начал:
– Весьма, с позволения сказать, необычная церковь. Вынужден признать, удивлен, что подобное святотатство совершается столь открыто. А уж сколько уходит деньжат, чтобы поддерживать в порядке крышу, божечки мои…
– Это ты еще пропустил оргию, – женщина подошла ближе, медленно расплываясь в улыбке. К счастью, ноги у нее были, и отличные. Вблизи от нее исходил аромат духов и смолы. Ее веки были слегка оттенены блеском, а багрянец губ гармонировал с оттенком шейного украшения. – Этими землями управляет граф Мока, большой поклонник старого уклада. Он чертовски богат, а Король редко интересуется тем, что происходит в приграничье. Граф М. и его люди предоставлены сами себе. Ты сможешь убедиться, что в Долине действуют совсем не те обычаи и традиции, которые ты знаешь.
– Безусловно, если под «совсем не теми» ты подразумеваешь нецивилизованные. Граф, похоже, откупился заодно и от епархиальных властей. Это единственное место культа во всей Долине. Что более чем странно, госпожа моя. Несомненно, помимо вас, язычников, здесь отыщутся и христиане.
– Христианам тут рады. Тут рады всем. Любая плоть угодна в пищу богу.
– Кто такой Старый Червь? Это имя мне незнакомо.
– А тебя это удивляет? Миру известно более двадцати тысяч богов. Если ты не ученый или магистр теологии, то не назовешь и сотой их части. А на философа ты не похож. Скорее, на наемника.
Ее акцент отличался от гнусавящего выговора местных крестьян и свидетельствовал о хорошем образовании, полученном в дальних землях. Между моментом, когда звучало слово, и соответствующим движением губ оставался едва уловимый зазор; звук ее голоса отдавался эхом у него в голове за мгновение до того, как был произнесен. Шпион задумался, что же такое было в этих их курениях…
– Я неотесанный олух, значит, должен себя чувствовать здесь как дома. Что тут у вас – каста знахарей? Кучка старых кровососов?
Она засмеялась, прикрыв рот рукой, и взглянула на него искоса.
– Любопытство погубило кошку, – она бесцеремонно поддела ногтем цепь на его шее, и серебряный блеск распятия отразился в ее зрачках. – Доброму христианину не пристало искать истину нигде, кроме Святой Библии.
– Ну не такой уж я и добрый, – выдавил он, трепеща от жара, который исходил от ее близкого тела, облако экзотического аромата затуманило рассудок.
– Не сомневаюсь, – жрица опустила глаза и впервые обратила внимание на пса. – Славная собачка, – она погладила мастифа по бугристой голове.