Инк
Шрифт:
— Решил задержаться на пару дней, продать мебель.
— Ясно. Наташа сказала, чтобы мы шли есть. Я жду тебя.
— Ладно, идем.
Мы пошли в кухню. Тетя Наташа говорила по телефону, бросая на меня пристальные взгляды. Наверно с мамой. После того как мы поели, она попросила меня остаться в кухне.
— Андрей, я поговорила с твоей мамой. Она очень переживает.
— Я знаю, но….
— Не перебивай пожалуйста. Твоя мама современная женщина, и она все понимает. Если ты вдруг осознал, что не соответствуешь каким то стандартам, то думаю, Лена
— Что?
— Ты можешь вернутся домой, и никто тебя не упрекнет. Ведь твоя… ммм… ориентация не причина бросать учебу. А если этот мальчик тебе так дорог, я уверена, это можно как-то решить. Пусть тоже учится в Одессе, если его родители не против.
— Вы решили, что я гей?!!! Что я и Даник… — меня даже замутило от этой мысли.
— Не нужно стесняться этого. Поверь, мы все на твоей стороне. Конечно, Лена огорчена, ведь она мечтает о внуках, но можно усыновить ребенка в будущем.
— Но я не… — тут я глянул на понимающее лицо тети Наташи и понял, что оправдываться бесполезно. Я вышел из кухни. В комнате упал на кровать. До меня стал доходить весь ужас и комизм этой ситуации. Ведь теперь мама и тетя Наташа будут уверены, что я голубой, как бы я не отнекивался. Я пересказал эту историю Даннику, и, к моему возмущению он расхохотался, да так, что сполз с кресла на пол, и корчился там еще десять минут.
— Я очень рад, что тебе так весело.
— Извини, это… это очень забавно!
— Забавно? Да они теперь не поверят мне, пока я не наделаю с десяток детей, а может и после! Если мама вбила себе что то в голову, то это надолго.
— О, я уверен, ты сможешь ее переубедить.
— ты мою маму не знаешь.
Что ж, прекрасно, еще одна небольшая пикантная деталь во всем этом безумии. Но сегодня я не мог долго переживать о чем бы то ни было. В голове крутились совсем другие мысли — о симпатичной черноволосой девчонке с соседней парадной. Если я зайду поздравить ее с новосельем, думаю хуже не станет. Я стал лихорадочно рыться в рюкзаке, ища вещи поприличней.
— Ты уходишь? — в голосе Данника явно звучало беспокойсво.
— Да.
— Уже поздно.
— Да мамочка. Я лягу спать вовремя.
— Я хочу поговорить с тобой.
— Как, и ты Брут?
— Да. Это долгий и серьезный разговор.
Данник и впрямь был необычно серьезен.
— Тогда давай утром, ок?
— Ладно.
Я вышел в прихожую и Данник поплелся за мной. Тетя Наташа, конечно же тоже поинтересовалась куда это я. Почему нельзя уйти, не ответив на пару десятков дурацких вопросов? К моему возмущению, когда я уже выходил Данник отвесил мне сочный хлопок по заду, прямо на глазах тети Наташи и заявил мне вслед «пока, милый». Я убью этого мальчишку. И буду делат это медленно и мучительно.
Признаться, я переживал, не зная, как меня встретят. Вдруг захлопнут перед носом дверь? Но переживал я напрасно. Меня приняли очень тепло, еще раз поблагодарили, порадовались, что мы соседи, и напоили чаем, тактично оставив потом вдвоем с Зариной. Постепенно мы с ней так разговорились, что я ушел домой уже после двенадцати. Как приятно встретить наконец девушку, у которой внешние качества не уступают внутреннему наполнению. Боже, да с ней можно говорить бесконечно! Счастливый, я не смотрел под ноги и конечно же чуть не упал. Шнурки развязались, и пришлось наклонился их завязать. В этот момент мимо уха что то пролетело, наверно, летучая мышь. Тихонько открыв дверь(как хорошо, что тетя Наташа дала ключи!) проскользнул к себе и лег спать с мыслью, что кажется влюбляюсь.
Я опять проснулся от того, что на меня смотрели, но на этот раз это был Данник. Он сидел по турецки на кровати возле меня и вид него был укоризненный.
Ну что такое — сонно пробормотал я — мы горим, нас затопили? Ураган, цунами? Кто то при смерти?
— Нет.
— Тогда я хочу спать.
— Нет. Нам нужно поговорить, как можно скорее.
— Ты меня убиваешь. Ладно, дай хоть умоюсь.
Я смог проснуться только сделав себе крепкое кофе. На кухонных часах было ровно шесть утра — для меня все равно, что три ночи. Страшно злой я поплелся в нашу комнату.
— Какого ты разбудил меня в такую рань? Если ты не умираешь, то почему нельзя поговорить на два часа позже?
— Потому что я не знаю сколько времени у нас есть.
— Не говори загадками, в шесть утра это слишком для моей головы.
— Если совсем коротко — ты в полной заднице. С чем тебя и поздравляю.
— Ладно. А немного длиннее?
— Я знаю, что у тебя серьезные неприятности. Мы не случайно встретились.
Тут я понял, что спать резко расхотелось. Значит, я был прав в своих подозрениях. Мышцы рефлекторно напряглись и я приготовился обороняться. На вид Данник конечно не представлял опасности, но кто знает? Уж очень хорошо он двигается, как танцор или как боец…
— Я так и знал, что ты не просто так ко мне прилип. Что тебе нужно?
— Эй, спокойнее! Я друг. Хочу тебе помочь.
— Помочь в чем?
— Ты же в бегах, верно? За тобой следит уйма народа. Я вообще удивлен, что ты еще тут сидишь. И должен сказать, что ведешь ты себя беспечно до чертиков. Например, уперся вчера вечером, а потом ночью шел по улице прогулочным шагом, напрашивался на неприятности.
— Ты за мной следил?!
— Присматривал.
— Следил!
— Я смотрел за тобой! Ты, что, не понял? Ты же ходишь по краю лезвия, да еще с таким видом, как будто море тебе по колено!
Я уже совсем ничего не понимал. Передо мной сидел семнадцатилетний пацан и отчитывал меня! Да еще был в курсе моим проблем.
— Кто ты такой? Зачем ты здесь? Откуда знаешь, что со мной происходит?
Вместо ответа Данник протянул мне что то. Я автоматически протянул руку и непонимающе уставился на небольшой продолговатый предмет у себя на ладони. Вроде, пуля?
— Что это?
— Это сувенир с твоей вчерашней прогулки. Капсула с транквилизатором.
— Что?
— Эта штука торчала бы в твоей шее, но по счастливой случайности ты наклонился. Повезло.