Инкубатор Twitter. Подлинная история денег, власти, дружбы и предательства
Шрифт:
– Можно мне что-нибудь забрать? – спросил организатор.
– Конечно, – печально ответил Эв. – Забирайте, сколько хотите.
Ноа приехал, когда праздник был в самом разгаре, а тюки с призами еще лежали в углу. Он ликовал по поводу Twitter, о существовании которого до этого вечера еще мало кто знал. Махнув несколько рюмок водки со старыми знакомыми по IT-тусовке, закусив подсохшим пирогом, потанцевав с девицами в ковбойских шляпах и поскакав на механическом быке с приклеенной картонной головой, пьяный Ноа стоял и курил на улице рядом с Омом Маликом, блогером,
Ноа уже был не в силах держать язык за зубами. Сделав несколько нервных затяжек, он выложил Ому всё о новом сайте.
– Всё выросло из разговора в моей машине на углу Валенсия-стрит и Четырнадцатой, после вечера интенсивных возлияний, – небрежно бросил Ноа. – Дай телефон, я тебя зарегистрирую.
Сигарета висела у Ноа изо рта в стиле Джеймса Дина. Он нажал несколько кнопок и протянул телефон обратно, кратко объяснив, как работает Twitter.
«Ищу лучшее», – написал Ом, сделал последнюю затяжку и убрал телефон в карман.
Выпустив джинна из бутылки, Ноа решил, что теперь пора подключить всех остальных, и превратился в бродячего коммивояжера.
– Дай телефон, я тебя подключу! – кричал он каждому встречному, пытаясь заглушить кантри-песни. Не успев осознать происходящее, он уже стоял в самой середине танцующих, вокруг него плясали люди в ковбойских шляпах, плескался океан алкоголя в пластиковых стаканчиках. Вскоре он осознал, что об импровизированной пресс-конференции надо бы рассказать Джеку и всем остальным членам команды.
Он уже несколько недель радовался по поводу Twitter. За несколько дней до вечеринки в офис приехали члены совета директоров Odeo на ежеквартальное заседание. Они хотели услышать о потенциальной продаже сервиса подкастов. Но еще до начала заседания Ноа и Эв решили показать им Twitter. В конференц-зал на презентацию пришел Джек. Он впервые присутствовал на совете директоров и сидел как мышь, пока Ноа, волнуясь, вел демонстрацию.
– Что скажете? – спросил Ноа Джорджа Закари, главного инвестора Odeo. – Удивительно, правда? Это позволит вам связываться с кем хотите!
Закари смотрел на Ноа в некотором замешательстве, беззвучно спрашивая себя, зачем кому-то связываться с друзьями, если все друзья рядом. Он подумал, что компания программеров не в себе, и растерянно огляделся вокруг. А Ноа с воодушевлением продолжал расписывать возможности «Твиттера». И несколько дней спустя, стоя в центре хоровода ходоуна, поведал о проекте всей блогосфере разом.
Джек сообщил, что это было не самое лучшее решение, плюнул и вернулся к работе. Как и Эв, он всячески избегал конфликтов, по крайней мере открытых.
В глубине души он был в ярости.
Его дружба с Ноа после недавнего разговора о Кристал начала увядать.
За последний год Ноа, Джек и Кристал превратились в лучших друзей. Они вместе завтракали, обедали и ужинали несколько раз в неделю, неумеренно пили по ночам, а по выходным танцевали до утра. В апреле они втроем и еще несколько друзей отправились на Коучеллу –
Однажды вечером Ноа оттащил Джека в сторону и заявил: его увлечение Кристал перешло в стадию нездорового, надо остыть немного. Джек в ответ обвинил Ноа в том, что тот хочет сам занять место рядом с ней.
– Что? Да, я люблю Кристал, но встречаться с ней не собираюсь, – запротестовал Ноа, изобразив на лице полное недоумение. Но Джек уже принял решение.
И теперь, когда пьяный Ноа сидел в офисе и рассказывал, как подключал людей к Twitter, сорвав покров со сверхсекретного проекта, Джек еще раз пожалел, что Ноа вообще участвовал. Сначала Кристал, теперь Twitter. Любовь сменилась презрением. И не у одного Джека.
На следующее утро сотрудники Odeo и «Твиттера», придя на работу, обнаружили в сети целую кучу постов, обсуждающих новую странную штуку под названием Twitter.
Майк Аррингтон, ведущий популярного в долине IT-блога TechCrunch, написал, что Twitter запущен официально и «несколько избранных инсайдеров уже игрались с этим сервисом на вечеринке «Долина скарба» в Сан-Франциско вчера вечером». Аррингтона, казалось, новый сервис впечатлил не слишком сильно. Он задавался вопросами о проблемах охраны личных данных и, впрямую критикуя Эва, спрашивал, почему подкастинговая компания Odeo тратит время на сторонние проекты.
Пост в блоге Ома Малика был позитивнее: в нем выражался интерес к хитроумной новинке и воздавалось должное пьяному соучредителю: «Новое мобильное приложение для социальных сетей, написанное Ноа Глассом (и его командой)», – так выразился Ом.
Эв попытался смягчить ситуацию, но было слишком поздно. Ноа пока еще не понимал, насколько серьезные последствия повлечет за собой его пьяная несдержанность.
Зеленые скамейки
В темноте Южный Парк удивительно тих и безлюден. На игровой площадке нет детей. Зеленые парковые скамейки пусты. Свет в окнах окружающих зданий, похожих на спичечные коробки, давно погас. Кафе, рестораны и офисы закрылись до завтрашнего утра. Единственное исключение – дом номер 164: из квадратного окна, выходящего на улицу, струился тусклый желтый свет.
В комнате стрелки часов на стене мирно прошли за полночь. А в глубине комнаты за пустым столом с выключенным монитором сидел Ноа. Так он теперь проводил большую часть вечеров. Сидел в одиночестве.
Это стало нормой. Иногда он плакал, рисовал большие фрески, иногда предпочитал музыку и перебирал струны гитары, исполняя нечто меланхолическое. Он часто пел в веб-камеру о любви, прикрывая шляпой с темными полями мокрые глаза.
С браком было, по сути, покончено. Его стартап Odeo являл собой разлагающийся труп. Отношения с ближайшими друзьями – они же коллеги – также в руинах.