"Инквизитор". Компиляция. Книги 1-12

Конофальский Борис

— Ах вот как, прогуливаются.

— Я вежливо просил их покинуть место, и они вежливо согласились.

— Прекрасно, дорогой родственник, благодарю вас, вы сделали всё правильно. Им не нужно тут ходить. Сие не место для прогулок.

Волков поехал дальше.

«Ничего, это даже хорошо, что они тут рыщут. Значит, я не зря мучил солдат, строя укрепления. Пусть посмотрят и подумают, сколько им придётся тут под стенами и во рвах своих людей положить, чтобы взять эту крепостницу. А брать её им придётся, уж больно плохо для них она стоит, больно неудобно, такой плацдарм на своём берегу

им никак нельзя будет оставить».

Да, это был отличный пункт для усиления своих переговорных позиций.

Но доехать до лагеря приехавших переговорщиков он не успел, пока он объезжал лагерь с южной и восточной стороны, его догнал верховой и сообщил, что делегация из приехавших господ просит разрешения войти в лагерь для встречи с ним.

— Ах, какие молодцы, — обрадовался Волков, — не стали тянуть и сразу решили взяться за дело. Это радует.

Его это устраивало, вот только он не успел познакомиться со своими юристами. Поэтому он поспешил в лагерь.

Стоили они денег неимоверных, но уже даже вид их внушал почтение. Лёйбниц и Крапенбахер были оба уже немолоды и естества были противоположного. Крапенбахер был осанист, грузен, крепок станом и полнокровен, Лёйбниц же, напротив, был невысок, сутул, имел нехороший глаз и крючковатый нос, и вообще был похож на старую хищную птицу.

— Так они просят встречи без протокола? — спросил Лёйбниц.

— Я ещё ни о чём с ними не договаривался, — отвечал Волков. — И протокола никакого нет.

— И вы не знаете ранга прибывших?

— Нет, не знаю.

— А у вас есть список лиц прибывшей делегации? Вы знаете, кто будет ей руководить? Кто будет принимать решения? — спрашивал и спрашивал Лёйбниц.

— Ни о чём таком я не знаю, — отвечал кавалер.

Писарь, усевшийся с Лёйбницем рядом, тут же записывал на бумаге его ответы. Писал он на удивление быстро.

— Ну хорошо. А цель сегодняшнего визита они указали? — спросил Крапенбахер.

— Нет, не знаю, — Волков даже немного удивился такому вопросу. — В ремесле военном никто о том не указывает, если один офицер хочет говорить с другим, он просто зовёт его на встречу и там уже всё ему говорит.

Юристы переглянулись, усмехаясь друг другу. Во взгляде одного так и читалось: дикари! Взгляд другого соглашался с ним: солдафоны, что с них взять.

— В таком случае лучше будет отказать, — сказал Крапенбахер. — Отказать, сославшись на занятость.

— Это ещё почему? — удивился Волков. — Отказать, даже не узнав, чего они хотят?

— Именно, — за Крапенбахера ответил Лёйбниц. — Если они просят о незапланированной встрече, скорее всего, будут чего-то требовать. И чтобы не отказывать в требовании, лучше отказать во встрече.

— Сославшись на занятость, — добавил за коллегу Крапенбахер. — При этом попытаться узнать сегодня, о чём они думают просить, обдумать их просьбу и уже на согласованной встрече дать осмысленный ответ на неё.

«А может, эти двое и стоят двадцати шести монет в день».

— Весьма умные замечания, господа, — произнёс генерал, всё ещё обдумывая сказанное юристами, — но… Я приму этих господ, и выслушаю их.

— Даже не зная ранга прибывших переговорщиков? У нас ведь даже нет списка лиц, просящих о встрече! — удивлялся Крапенбахер. — Вдруг они послали своих секретарей? Ведь для вас недопустимо встречаться с людьми ниже вас положению.

— Верно вы говорите, господа, всё верно, но должность моя такова, что приходится мне встречаться со всякими людьми, и со шпионами, и с убийцами, и даже быть ласковым с предателями. Поэтому я встречусь с ними и прошу вас быть на этой встрече.

Крапенбахер посмотрел на него с укоризной:

— Не понимаю, господин генерал, вы нас пригласили, чтобы мы вам помогали, платите нам за то немалые деньги, и тут же нас не слушаете.

— Я вас слушаю, господа юристы, слушаю, и полагаю слова ваши весьма разумными, и даже только что подумал о том, что, скорее всего, вы стоите тех денег, которых просите, но скажу вам сразу, решения я буду принимать сам. Да — выслушав вас, да — обдумав то, что вы мне посоветовали, но решение будет моё. И поэтому, учитывая, что у меня нет средств вечно воевать с целой землёй, мне нужно заключать с ними мир. Да, придётся чем-то поступиться, как сейчас, но мир должен быть заключён. И чтобы уменьшить эти уступки, я вас и позвал. Но мир должен быть заключён.

Господа юристы ему лишь кланялись в ответ.

Глава 38

Так как уже почти стемнело, пришлось разжечь костры, поставить лампы вокруг. На аудиенцию к генералу пришло четыре человека. Пришедшие расселись на указанные им места. И, как и предполагал Крапенбахер, всего один из них имел надобный статус для ведения переговоров с генералом. Это был один из консулов, член совета земли Брегген от города Мюлибаха, господин Шнойс. Но Волков всё равно готов был выслушать пришедших. При генерале были два его адвоката, отец Семион, прапорщик Брюнхвальд для поручений. А ещё капитан Рене и полковник Эберст. Других полковников и майоров кавалер не позвал. Пусть знают, что место при нём нужно заслужить. И если фыркать недовольно, то и потерять такое место нетрудно будет.

В таком составе и начали первые переговоры. Пока гости раскланивались, Лёйбниц говорил кавалеру негромко:

— Если начнут разговоры по протоколу, так даже не слушайте, господин генерал, скажите, что вам недосуг, что не по чину, что о протоколе будем говорить мы, а сами уходите.

— Если условия надумают выдвигать, так отказывайтесь сразу, — говорил в другое ухо ему Крапенбахер. — Говорите, что никаких предварительных условий мы не примем.

Волков кивал им обоим по очереди.

Первым начал, конечно, этот самый Шнойс, при этом он встал со стула, но прежде, чем он начал, Крапенбахер прошептал генералу:

— Будете отвечать — не вставайте. Это он должен говорить стоя.

Кавалер опять кивал. А Шнойс заговорил:

— От лица граждан земли Брегген прошу вас, господин Эшбахт…

— Господин? Сие неприемлемо! — сразу перебил его Лёйбниц, он даже помахал пальцем, мол, нет-нет-нет. — Генерал фон Эшбахт или кавалер Фолькоф фон Эшбахт. Мы настаиваем на любом из этих обращений. Иная форма обращения недопустима.