"Инквизитор". Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
— Отвязать, я сказал, — продолжил барон.
— Она убийца, она напала на вашу жену и сына. Неужто вы ее отпустите? — удивлялся солдат, но он начинал понимать, что доводы его бессильны.
— Вам-то что за беда? Это мои жена и сын, и убила она моего холопа.
— А вот деньги она похитила мои, — Волков сказал это, не подумав, — вы их мне обещали, за мою работу.
— Не заслуживаете вы этих денег, — зло произнес барон, — раз довели до того, что на мою жену и на моего сына, — Карл фон Рютте поднял палец, для придания веса словам, — на
Волков опять растерялся, даже опешил от таких слов. А барон не унимался, продолжал говорить, пьяно растягивая слова:
— Это даже не вы ее поймали, а мой сержант! Сержант! Мой! А не вы! Не вы! И хочу заметить, пока вас тут не было, никогда, вы слышите, никогда, ни на меня, ни на моих близких никто в моем доме не нападал! Ни разу.
Внутри солдата все просто клокотало, его чуть не трясло от такой несправедливости, он смотрел на своего нанимателя и едва понимал, что тот говорит. Слова приходили словно издалека. Словно через шлем и подшлемник.
— Господин коннетабль, — вдруг заговорил священник, который стоял между ними, — барон просто хочет, что бы вы отвели эту несчастную в подвал, а завтра препроводили ее к ландфогту.
— Что? — сквозь зубы переспросил его Волков.
— Я говорю, что необходимо отвязать эту несчастную…
— Никого никуда я препровождать не буду, я больше не служу вашему барону, это мое последнее дело, — говорил солдат не столько ему, сколько самому барону.
— Вот и прекрасно, — сказал барон, — все равно от вас никакого проку.
— Ни какого проку? Ах вот как! Наверное, и на награду я рассчитывать не могу?
— На какую награду, которую у вас украли из-под носа? — хмыкнул барон. — Вы из-за своей глупости все упустили. Все!
— Вот как! — солдата так и подмывало сказать, что это именно барон выпустил Франческу из подвала. Но тут его посетила одна мысль, эта мысль вдруг сложилась в голове как из кусочков мозаики складывается изображение, она казалась простой и естественной настолько, что было удивительно, как она не посетила его раньше. — Барон, а ведь вы знали, что это ваш сынок жрет людей в вашем феоде.
— Что? — барон побагровел и покоился на попа, что стоял рядом и слышал каждое слово. — Что вы мелете, Фольокф?
— Ваша дочь знала, эта тварь, — Волков кивнул на Франческу, — тоже знала, и вы знали, да, знали, поэтому и предложили мне все деньги, что у вас были. Знали, за что платите.
— Заткнитесь, Фолькоф, — прорычал барон.
— Вы их боялись, — продолжал Волков, он даже улыбался, ему снова было легко, — вы боялись своего сынка и свою доченьку, поэтому и обещали мне рыцарское достоинство, свое золото, руку дочери и деревню в приданное. И Франческу из подвала освободили потому, что боялись дочь свою. Думали, что они вас зарежут когда-нибудь, вместе с женой и сыном. Дочь ваша станет баронессой, а сынок будет спокойно жить в подвале да жрать ваших людишек. А теперь я вам не нужен, сынка я убил, и всех его страшных слуг тоже, ла Реньи с доченькой сбежал, вряд ли вернутся, воров переловил, аудит провел, теперь у вас все прекрасно, теперь я вам не нужен.
— Теперь не нужен, — угрюмо потвердел Карл Тилль барон фон Рютте. Он опять косился на попа, который стоял рядом и слушал коннетабля с открытым ртом.
— Поэтому и награду мне отдавать нет смысла, да? — продолжал Волков.
— Вы не заслуживаете. Вы сами все испортили, Фолькоф, вам предложили приехать к графу, чтобы принять должность, а вы отклонили предложение в грубой форме. Вы все портите, вы убили миньона герцога, вы выпороли родственника банкира другого герцога, вы упустили золото, что вам причиталось, никто не виноват, что вы дурак…
— Да, я дурак, — сказал солдат, — умный бы давно раскусил вас. И уехал бы. Вы бесчестный человек, барон!
— Что, что ты мелешь! Что такое… Да как ты смеешь! Вон с моей земли, пес безродный! Наглец, он будет оскорблять меня на моей земле, при моих людях, — рычал барон.
Все люди на площади молчали, и в ужасе раскрыв глаза, следили за бароном и коннетаблем.
— Пес безродный! — Волков даже засмеялся. — Карл, как же так, еще неделю назад вы называли меня другом, обещали свою дочь мне в жены, что с вами произошло?
Волков говорил с издевкой да еще при попе, и пьяный барон это понимал, и вынести не мог. Он положил руку на эфес меча.
— Я сказал, вон с моей земли! — продолжал беситься барон.
— Эй, друг, Карл, ты что, хочешь вызвать меня на поединок? — солдат откровенно издевался над бароном. — Я бы не советовал тебе это делать.
— Я убью тебя, пес, — сказал барон, вытягивая меч.
Волков, чуть склонился с коня и перехватив движение барона, поймал меч барона за гарду легко, как у ребенка вырвал его из руки и что было сил, кинул его подальше, за спины людей.
— Ах ты, пес, — зарычал барон. — Эй, холопы, меч мне! Ищите! Где он?
Солдат его больше не слушал, он подъехал к сержанту и сказал:
— Пьяный он, убери его.
Сержант молча кивнул, побежал ловить барона, чтобы тот не сотворил чего. А Волков, подъехав к Сычу, наклонился и тихо сказал:
— Найди Агнес, скажи, что беру ее с собой, тихонько уведи ее и ждите нас на восточной дороге у моста, знаешь, где это?
— Знаю, экселенц, все сделаю.
Волков огляделся, увидал стражников и крикнул:
— Факел мне.
Дальше он поехал к управляющему, что стоял среди людей в первом ряду:
— Крутец, в казне деньги есть?
— Нет, господин коннетабль, все пошло на амбары и на новый трактир.
— А у тебя деньга имеется?
— Ну, немного есть личных сбережений.
— Дай мне семь цехинов, возместишь все из казны, барон мне должен, но сейчас у него нет. Эта тварь, — солдат кивнул на Франческу, — его обворовала.
— Господин коннетабль, — замялся молодой управляющий, — у меня столько и нет, вернее, может быть, и есть, да надобно бумаги бы составить, понимаете…