"Инквизитор". Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
— Карту я вам дам, только поеду я свами, — произнес Куртц.
— Со мной поедите? — удивился Волков.
— По специальному эдикту императора я, как землемер, должен указать вам точно границы владений ваших, если они являются границами империи, чтобы вы ненужными распрями с соседями из-за клочка земли не учинили лишней войны.
— Вот как? Хорошо. Когда выезжаем? — задумчиво спрашивал кавалер.
— Поутру, до утренней службы и поедем. Чтобы к обеду в Эшбахте быть.
— Со мною пешие будут и обоз, — сказал Волков.
— Ах вот
На том и порешили.
Агнес была вся в нетерпении, так она хотела скорее начать читать книгу, что не шла, а почти бежала, а эта корова, что тащила фолиант сзади, скулила, что не поспевает, и просила идти госпожу помедленнее. Агнес только злилась сильнее и прибавляла шаг, в то же время, оборачиваясь и ласково улыбаясь служанке. Уж она ей задаст, когда они придут домой. Все ей вспомнит, и это нытье тоже.
Благо трактир был недалеко, и скоро они были там.
Господин ее сидел, пил пиво с каким-то мрачным мужем с истерзанной мордой. Так она им и не кивнула даже, побежала бегом вверх по ступеням к себе в покои. Корова служанка еще шла по лестнице, когда она сама скинула с себя платье, туфли, гребень вытащила и шарф сняла, волосы распустив. Все успела, пока Астрид шла в покои. И служанка, ни слова не сказав, плюхнулась на стул отдышаться. А книгу небрежно кинула на комод перед этим.
И это небрежение Агнес отметила, сама стала к зеркалу, начала себе волосы чесать. Сама! Дуру дебелую не попросив, а та и рада была, сидела на стуле красная вся, махала на себя рукой для прохлады.
— Расселась чего? — уже начала выходить из себя Агнес.
— Ох, госпожа, дайте дух перевести, помру иначе.
Нет, не такой сначала показалась ей служанка, когда нанимала она ее. Сначала думала Агнес, что та из хорошего дома. Раз грамоте обучена, так и говорить может, как господа говорят, ан нет, купчиха причем из низких. Из бюргеров, а может быть, и из мужиков, что в город подались да на торговлишке какой-то и разжирели.
— Не сиди, иди в кухни сходи, вели вина мне принести хорошего, и окорок, и булок. И чтобы булки на масле были, с орехами.
— Ой, да дайте вы мне дух перевести, — нагло, даже с раздражением, заявила Астрид.
— Иди! — заорала Агнес так, что в соседних комнатах и в коридоре было слышно. Так, что притихли все, кто слышал, и дальше прислушивались, пытаясь понять, что это было.
— Чего вы горланите? — все еще нагло спросила служанка, но со стула встала. — Схожу я. Господи, орут как резаные, чего орать-то…
И вышла.
Последние слова говорила она тихо, почти себе под нос, да не знала девица, что когда Агнес взволнована, то слышит она лучше чем кошка, она и шорох мыши за стеной услышит, не то, что, слова дерзкие.
Глава 11
А Агнес стала в зеркало смотреть и видела, как по лицу ее пятна пошли от последних слов служанки. От злости стала она дышать носом, едва сдерживаясь, чтобы по зеркалу не ударить. Открыла свой ларец, где ее кольца лежали, и обозлилась вдвое больше. Медь, медь да олово, вот и все сокровища ее. Как у нищеты деревенской. Ни золота, ни серебра даже. Вот как, господин, скупость он ходячая, ее ценит. А она сколько раз его выручала. Девица стала кольца на пальцы надевать, напялила все, что влезали. На каждый палец по три налезло. А корова дебелая не идет все, словно на базар пошла, а не вниз в кухню. И от этого Агнес еще сильнее распалялась, так уже стала зла, что на себя в зеркало смотреть не могла.
Ну, наконец-то пришла, толстомясая. Загудела, как вошла:
— Приказала, но булок у них с орехами нет, мед дадут вам. Сейчас принесут.
Тут Агнес вид на себя спокойный возложила, хоть и не просто это было, и говорит, негромко, с рассудком, чуть не улыбаясь:
— Пойди ко мне, Астрид.
— Чего? — спросила служанка, подошла, но шла осторожно, видно стала что-то подозревать, и встала от Агнес в двух шагах.
— Отчего ты перечишь мне, Астрид, — едва ли не ласково спросила ее хозяйка, делая к ней шаг, — отчего не слушаешь меня, отчего говоришь мне помыслы свои и желания? Разве я у тебя советов прошу, или дозволений? Или может я тебе служанка, а не ты мне?
Астрид убедилась, что опасения ее не напрасны. Стояла она рядом с хозяйкой, и была в два раза более нее. И по глупости боялась лишь одного, что хозяйка погонит ее от себя. Пойди потом, место теплое найди. Ну, а что еще эта худотелая ей могла сделать! Вот и забубнила Астрид, вроде и извиняясь, а вроде и спеси не поубавив:
— Да что ж вам надо-то, я…
И не договорила. Раз! И звонкая оплеуха колыхнула ее щеку, да так, что и голова мотнулась.
— Ой! — воскликнула служанка. — Что ж вы это!
Она схватила свою горящую щеку:
— Негоже так, не дозволю я так…
И осеклась на слове. Замолчала, как только глянула в глаза девицы юной, а смотрела Агнес на нее исподлобья, и смотрела так, что слова в горле служанки застряли, затихли выдохом.
Не в глаза взглянула Астрид, а в колодцы бездонные, в колодцы темные, холодные. Замерла служанка, рот открыв, и так загляделась она, что позабыла про руку хозяйскую. А вот Агнес ничего не забывала. Следила она за служанкой, как кошка следит за птицей глупой. Ни звука лишнего, ни жеста.
А как время пришло…
Раз! Наотмашь! И еще одна тяжкая оплеуха, и снова по той же щеке. И кольца, что господские пальцы унизывали, на щеке толстой полосы оставили.
— А-а, — болью ожгло служанку, заорала она сильно, снова хватаясь за щеку. — Не дозволю…
А Агнес ей не отвечает, смотрит на нее все так же исподлобья и молчит, губы сжала, как улыбается. Ждет.
— Не собака я вам… — воет служанка.
А Агнес молчит. Смотрит. И каждая секунда ей нравится. Точно, точно как кошка она сейчас, мышь поймала, теперь играет.