Инквизитор. Дилогия
Шрифт:
– Кто?! – Искренне удивился рыбак.
– Не знаю. – Не стал объяснять юноша. – Не ори ты, главное. И шагай потише. А то прешь, как медведь.
Лицо Вепа выражало такую гамму противоречивых чувств, что передать их все словами он бы не смог. Однако, рыбак ответил уже шепотом.
– Я тебе говорю, что мы кругами ходим. Вот точно, кругами.
– Мы и ходим кругами. А я тут при чем? Если этот ваш внучек так ходил.
– Не наш он, а бабковый.
– Да хоть дедковый.
– Он и дедковый.
Луций очень выразительно посмотрел на приятеля, но ничего не сказал. Молча
– Валон, – шепотом позвал он того, кого уже почти считал своим родственником, – посмотрите.
Бывший инквизитор опустился на колени и долгое время честно пытался что-то на ней разглядеть.
– Прости, – сдался он, – но я ничего тут не вижу.
– Вот, смотри, – он волнения Луций забылся и перешел на ты, – это следы человека, видишь?
Юноша обвел пальцем только ему понятные следы.
– Теперь, кажется, да.
– А вот тут просто примята трава. Вот, вот тут.
– Действительно, примята. Будто тащили легкий мешок.
– Точно! Только легкие мешки обычно волоком не волокут. И нету рядом с этим мешком человеческих следов. Выходит, этот мешок сам себя тащил.
На лице Валона застыл ужас. Грэм не понял, что происходит, но суть уловил быстро. Командир абордажников мгновенно обнажил обе сабли и перевел все свое внимание на лес. Цыко опасливо поправил на поясе мешочек с солью, а Веп поудобнее перехватил топор.
Дальше двигались совсем тихо. Медленно пробирались сквозь заросли, стараясь не шуметь, не зацепиться за сук, не наступить на ветку. Внезапно Луций замер на месте и сделал знак остальным остановиться.
– Слышите? – Тихо, на самой грани слышимого спросил он.
– Что? – Озираясь, спросил рыбак.
– Птицы замолчали.
Действительно, в этой части леса царила мертвая тишина. Путники вновь двинулись вперед. Каждый сильнее стиснул оружие. А Цыко – мешочек с солью. Минуты тянулись будто часы. В воздухе росло напряжение. Даже Грэму было не по себе. Воин уже мечтал о скорой схватке. А подобное ожидание сводило его с ума. Внезапно по спине Цыко пробежал мороз. Ощущение было настолько сильным, что алхимик какое-то время не мог произнести ни звука. А когда сумел, было уже поздно.
Из темноты лесной чащи появилось НЕЧТО. Что-то черное, покрытое жесткими щетинками, будто паук. Тварь имела целую россыпь мелких, несимметрично расположенных на круглой голове глаз. Штуки три, даже расположились где-то под огромной лягушачьей пастью и напоминали не глаза, а бородавки. Нечто ползло по земле, напоминая большого слизня. Однако брюхо у существа не было абсолютно плотным, как верхняя часть тела. Брюхо постепенно переходило в состояние, напоминающее живой дым. Поэтому трава под массивной тушей приминалась не очень сильно. Будто легкий мешок протащили.
– Матерь Божья! – Заорал Веп, осеняя себя и тварь божьим знамением.
Твари это не понравилось. Она злобно зарычала, выражая крайнее неудовольствие. А потом бросилась вперед. Луций успел отпрыгнуть в сторону, Валона сбило с ног, он отлетел и упал, потеряв сознание.
Раздался оглушительный рев. Луций упал, зажав голову руками, Грэм продолжал атаку, постоянно уворачиваясь от мелькавших то тут, то там быстрых массивных лап с длинными загнутыми когтями. У Цыко из ушей полилась кровь, но он заставил себя достать дрожащей рукой из мешочка горсть соли и бросить в морду чудовищу.
И вновь тварь издала оглушительный вопль. Только на этот раз жалобный и протяжный. Соль разъедала шкуру создания, несколько глаз лопнули, а раны, в которые попала соль задымились. Новый вопль выдержал только Грэм, и то лишь благодаря бешенству, в которое он вгонял себя перед схваткой. Остальные же не смогли устоять на ногах.
Абордажные сабли успели оставить еще три глубоких раны, рассечь толстую черную шкуру, обнажив черные ребра и зловонное мясо, потом тварь бросилась в атаку с утроенной силой. Грэму пришлось отступать.
Первым в себя пришел Луций. Он быстро понял, что нужно делать и пополз к алхимику за солью. Цыко лежал без движений. Шея его была обильно залита кровью. Луций почти успел. Почти. Внезапно тварь ловко извернулась и мощным тяжелым хвостом ударила Грэма в грудь. Тот хрипло выдохнул, отлетев шагов на десять, ударился спиной о вековую сосну и затих. Тварь бросилась на Луция.
Юноша зажмурился, приготовившись к смерти, как вдруг почувствовал рядом чье-то плечо. Он открыл глаза. И тут же зажмурился вновь. На этот раз от яркого света. Когда он немного проморгался и вновь смог видеть, он обнаружил рядом Валона. Тот стоял, согнувшись, выставив вперед свою библию. От книги исходил яркий, ослепительный свет. Но с другой стороны, в него, в этот свет, упиралось темное смрадное облако, исходившее из всего тела создания. По искаженному судорогой лицу бывшего инквизитора текли ручейки пота, руки его дрожали от напряжения. Тварь не издавала ни звука, лишь сосредоточенно давила облаком тьмы в щит божественного света, исходящий от святой книги.
Очнулся Цыко. Он судорожными движениями пытался попасть рукой в мешочек с солью, но от волнения у него ничего не получалось. Наконец, он набрал горсть соли и швырнул в чудовище. Достигла ли соль создание, или нет, они не увидели – слишком ярким был свет. Алхимик заметил, что свет образовал вокруг них большую сферу, что медленно уменьшалась в размерах. Вокруг сферы господствовало облако тьмы. Три фигуры, окутанные сиянием, оказались в безвыходном положении. Что еще можно противопоставить силам зла никто из них не знал.
Раздался новый оглушительный вопль, больно резанувший по ушам. Валон пошатнулся. Цыко и Луций из последних сил бросились к нему и поддержали за руки. Так они втроем и стояли, двое держали одного, того, что пока еще сдерживал натиск зла. Пока руки его еще не разжали спасительную книгу. Что же делать?
Свет вокруг них стал меркнуть, сфера истончаться.
Цыко перехватил плечо Валона так, чтобы освободить одну руку. Он нащупал мешочек с солью, но тот был пуст. Сердце алхимика крепко сжала ледяная рука невероятного страха.