Инквизитор. Ордо Маллеус
Шрифт:
Но это не мешало его словам резать меня по живому. Любой пуританин вроде Коммодуса Вока был потенциальным Квиксосом. Когда Гло сказал, что грань часто пересекают неосознанно, он был прав. Я встречал достаточно радикалов, чтобы понимать это.
Я всегда, всегда гордился своими пуританскими, умеренными взглядами, относя себя к амалатианам. И скорбел о том, что существует радикальная ересь. Именно поэтому мне и хотелось добраться до Квиксоса.
Но меня многое беспокоило. В том, что предстояло сделать, конечно, многое решал случай. Но важна была и подготовка. Чтобы уничтожить Квиксоса, я должен
Мне казалось, что еще нет. Я знал, что делаю, и предпринимал все возможные меры, чтобы сдержать самые опасные искушения, с которыми приходилось сталкиваться в работе. Я был чист и верен даже теперь.
А если и нет, то откуда мне было это узнать?
Я взобрался под стеклянный пузырь обзорной вышки и принялся любоваться синими пейзажами Синшары и плывущими мимо звездами. Стаи метеоров оставляли в небе яркие следы.
На лестнице позади меня раздался шум. Я обернулся. Нейл убирал свое оружие.
— А, это ты, — сказал он, поднимаясь ко мне. — Я производил обход и увидел, что дверь на вышку открыта. Все в порядке?
Я кивнул.
— Гарлон, скажи, ты ведь иногда применяешь в драке грязные приемы?
Он вопросительно посмотрел на меня и поскреб свой выбритый затылок.
— Не уверен, что понимаю тебя, босс.
— Все эти годы, охотясь за головами... да, и я видел, как ты сражаешься. Ты ведь иногда нарушаешь правила ради победы?
— Думаю, да. Когда все уже сказано и сделано, в ход идет все, что может сработать. Я не испытываю гордости за кое-какие особо яркие проявления жестокости. Но это было необходимостью. Я всегда полагал, что людям свойственно переоценивать значимость честной игры. Подонок, собирающийся ошкурить тебя, уж точно не станет действовать по правилам. Так что остается делать то, что приходится делать.
— Значит, цель оправдывает средства? Он выгнул брови и рассмеялся:
— Ну уж нет. Подобные мысли ведут только к неприятностям. Есть кое-какие средства, которые никакая цель оправдать не сможет. Но обычно в нечестной борьбе нет ничего плохого. Какие бы правила при этом ни нарушались. Если, конечно, помнить одну вещь.
— Какую?
— Чтобы нарушить правила, в них вначале необходимо разобраться.
Кроме ежедневных визитов к Гло, я проводил время и с Буром. При участии сервиторов и техножрецов он трудился в мастерских, полностью отдавшись решению поставленной задачи. Хотя он и не говорил об этом, но, мне кажется, он рассматривал свою помощь как выплату процентов за мои действия в битве с Плитой.
Кроме того, он без возмущения выслушал нас с Эмосом, когда мы поведали ему о событиях недавнего прошлого. Чем-то это походило на исповедь. Я рассказал ему о предъявленной мне карте и своем незаконном статусе. Он без лишних вопросов принял мои уверения в собственной невиновности. Как он выразился: «Хапшант не мог воспитать радикала. А значит,
Это было весьма любезно с его стороны. Я был тронут.
Как-то раз, на шестой неделе нашего пребывания на планете, он пригласил меня в свою мастерскую.
Цех Адептус Механикус располагался двумя этажами ниже главной капеллы. Это была кузница, полная инженерных машин и аппаратов, назначение которых оставалось для меня загадкой. Паровые прессы грохотали, завывали гайковерты. У магоса и без моих проектов хватало работы по восстановлению святилища и транслитопеда. Я прошел мимо вырывающихся клубов пара и нашел Бура. Магос наблюдал за двумя сервиторами, трудившимися над нанесением символов на двухметровый посох из композитной стали.
— Эйзенхорн, — кивнул он, поднимая на меня ярко-зеленые огни своих глаз.
— Как продвигается работа?
— Такое ощущение, что я вновь стал военным кузнецом, вернувшись в те времена, когда еще состоял из плоти и трудился на заводах миров-кузниц. Характеристик, о которых ты просил, достигнуть трудно, но не невозможно. Этот вызов доставляет мне наслаждение.
Я извлек из кармана плаща несколько бумажных листов и протянул ему.
— Вот еще записи, сделанные во время последнего разговора с Гло. Я подчеркнул ключевые примечания. Вот здесь он предлагает электрум в качестве материала для набалдашника.
— Я собирался использовать железо или сплав железа. Электрум. Имеет смысл.
Он взял у меня записи и положил их на разметочный стол, уже заваленный свитками, галоперьями, измерительными инструментами и информационными планшетами. Стопка листов, принесенных мной ранее, громоздилась рядом с извлеченными из моего сознания психометрическими образами кадианских пилонов, Черубаэля, Профанити и ее украшений.
— Я продолжаю размышлять о том, какую магнитную породу вставить в навершие. Я подумывал о том, чтобы воспользоваться пиралином или еще каким-нибудь телеэмпатическим кристаллом вроде эпидотрихита, но сомневаюсь, что они подойдут для твоих нужд. Наверняка протянут не более одного или двух применений. Есть еще вариант — применить слоистый зантроклас.
— А это что такое?
— Силикат, используемый нами в психоимпульсных устройствах. Но я не уверен. Есть еще несколько вариантов.
Бур проявил ко мне столько доверия, что разглашал даже такие тайны Адептус Механикус. Я почувствовал себя польщенным.
— Вот древко, — сказал он, указывая на гравировочный верстак, где два сервитора наносили узор на длинный шест.
— Сталь?
— Снаружи. Титановое ядро, окруженное адамантиумным слоем под стальным корпусом. В титане высверлены каналы, по которым проходят проводящие нити лапидоронта.
— Кажется совершенным, — сказал я.
— Он и в самом деле совершенен. Абсолютно совершенен. Соответствует твоим измерениям с точностью до нанометра. А теперь позволь мне продемонстрировать твой меч.
Я проследовал за ним к верстаку в дальнем конце кузницы, где под плотной тканью отдыхало оружие.
— Что скажешь? — спросил он, стягивая покрывало.
Ожесточающая была столь же прекрасна, как и раньше. Меня приводили в восхищение свежие пентаграммы, по десять на каждой стороне, выгравированные на клинке.