Иногда это плохо кончается
Шрифт:
– Да, простите. Всё это домыслы. Но на моём месте любая будет ночами не спать, чтобы найти хоть какой-нибудь ответ на эти «как?», «почему?» и «за что?»!
Я промолчал. Дальше было бы бесчеловечно продолжать этот разговор, и я решил подводить итоги:
– Это всё, что мне было узнать от вас, Марина. Точнее, почти всё. Мне необходимы её фотография, паспортные данные, адрес и, если не возражаете,
– Да, понимаю. Но квартира съёмная, вам придётся связаться с хозяйкой. – Марина открыла сумочку и вскоре положила на стол две бумажки и фото смеющейся шатенки с ямочками на щеках, чем-то смутно напоминающей сестру. – Здесь все адреса и телефоны. И ещё, Пётр Николаевич… полагаю, вам нужно озвучить свои условия.
– Если вы не возражаете, не стоит. Я не то, что бы бессребреник, просто когда речь заходит об убийстве, я предпочитаю работать не на вас, а на себя. Служить клиенту и служить закону – несколько разные вещи. Я не конкретно о вас, а о принципе.
– Спасибо, Пётр Николаевич. Это, конечно, немного странно, но мне без разницы. Я не хочу возмездия, я только хочу разобраться.
– Постараюсь сделать всё, что в моих силах. Я убеждён, что помимо закона юридического есть закон человеческий, иначе я так и работал бы сторожем на стоянке.
Всё это время молодая женщина мужественно сдерживала себя, чтобы не дать волю своим переживаниям, и когда она поднялась и направилась к двери, это было облегчение для нас обоих.
– Удачи вам, – собрав последние силы, сказала она, обернувшись.
– Удача не имеет к этому отношения. Держитесь, Марина, и не в чём себя не вините.
Мне не давал покоя неприятный вопрос – что бы делал я на её месте, ещё пару недель назад? И что должен делать каждый? Но дело было не в этом. Никто не свободен от своего века, ещё никто не избежал участи стать таким, каким он требует. И нет в трагедиях коллег и соседей нашей личной вины, и потому как раз мы виноваты все вместе.
И был лишь один способ отвлечься от этих рассуждений – прочитать адрес и выйти к машине.
II
До микрорайона Челлюскинский я добрался окольными путями, чтобы миновать неизменную пробку на Ярославском шоссе. Всё проходит, всё меняется, и лишь дорога из Москвы в Мытищи всё так же стоит, как символ безнадёжного постоянства. Впрочем, дорога в объезд занимает почти столько же времени, но лучше уж всё-таки ехать, чем задыхаться в клубах выхлопных газов.
Хозяйка опустевшей квартиры, любезно согласившаяся пустить меня в свои владения, оказалась женщиной лет пятидесяти пяти, достаточно энергичной, но заметно уставшей. Звали её Галина Петровна. Она не старалась скрыть, что не рада моему визиту, но вместе с тем не вменяла мне это в вину.
– На вертихвостку она не похожа, – сказала хозяйка, прислонившись к дверному косяку, пока я осматривал рассохшийся платяной шкаф и пыльные книжные полки. – У меня глаз намётан, двух сыновей женила всё-таки.
Я не знал, что именно я здесь ищу. Все вещи сестры Марина уже забрала, да здесь и не было ничего интимного, никаких мелочей, которые помогли бы мне лучше понять характер погибшей. Просто я не мог сюда не прийти – эти стены она видела каждое утро, когда будильник поднимал её в половину шестого утра, а железная дверь подъезда была последним, что она видела в жизни. Чем это могло мне помочь? Наверно, ничем. Но вероятность найти хоть какую-нибудь зацепку была хоть и ничтожной, но всё-таки была.
– Одевалась неброско, а по-деловому так, и чтобы удобно, а не мужиков привлекать. Ярко не красилась. Не сказать, что «серая мышка», но и не красотка голливудская.
– Вы здесь убирали?
– Нет пока. Не хочу сразу как-то…
Я опустился на корточки, заглянул под кровать.
– Я им с сестрой ещё с начала сказала: мужиков сюда не водить. Они вроде не водили. Я здесь всё посмотрела, и никаких следов их присутствия не нашла.
– Но убили её всё-таки здесь, – заметил я.
Я искал окурки, сигаретный пепел, мужскую одежду, которые могли где-нибудь заваляться. Но ничего не находил.
– Вы часто сюда наведывались?
– Нет, хоть и хотелось бы чаще. Её же дома никогда и не было. Да и народ сейчас капризный, не любят, когда их тревожат.
Конец ознакомительного фрагмента.