Иного не желаю. Часть третья

Лошкарёва Виктория Витальевна

— А ты, кажется, пахнешь молоденькой рыжей сукой, — устроившись за столом и откинувшись на спинку кресла, улыбнулся я. – Что, помирились?

Марк не смог сдержать широкой улыбки.

— Мы над этим активно работаем.

А затем, будто вспомнив, что привело его в Ангулем, серьёзно спросил:

— Есть какая нибудь надежда?

Я пожал плечами.

— Гийом надеется, что следующее полнолуние может как-то помочь.

— Это не так?— нахмурился Марк.

— Он сам в это не верит, — горько усмехнулся я. – Просто

даёт мне время.

Марк зачем-то схватил ручку со стола и принялся вертеть её между пальцами.

— Понимаю. Мне отец позвонил, — признался друг. – Он встревожен тем, что происходит.

— Есть отчего, — невесело хмыкнул я. – Прошло уже слишком много времени со дня оборота Таис.

« А она до сих пор не вернула себе человеческий облик».

— Я думаю, мой отец беспокоится сейчас о другом, — очень осторожно заметил друг. — Луна Стаи в открытом лесу может стать хорошей мишенью для врагов нашей стаи.

Я усмехнулся.

«Нажаловался, значит, Ален…»

— То есть, то, что моя жена не оборачивается в человека…

— Альфа…. – Марк вздохнул и подался чуть вперед, явно пытаясь поговорить со мной не как бета стаи, а как друг. — Этьен, у тебя может не остаться выбора. Она – единственная граница, отделяющая тебя от безумия. Пусть уже не жена, но всё равно якорь…

— Не говори так, — рявкнул я, забыв, что говорю с другом. Точнее, это даже был не я — это был вожак внутри меня, моя Альфа-сила, которая требовала прекратить этот разговор. Я удержал свою силу лишь потому, что Марк разговаривал со мной как друг, а не как подчинённый.

— Это правда, — покачал головой Марк. — Ты не должен казнить себя; ты же сам знаешь, насколько не предсказуем первый оборот у полукровок. Главное, что даже с такой самкой ты до сих пор контролируешь себя! И пусть Таис навсегда останется в образе волчицы — важно, что какое-то подобие нормальной жизни всё ещё возможно. Необходимо лишь сделать всё возможное, чтобы волчица оставалась невредимой.

— Ты сейчас говоришь не о какой-то случайной девке, а о моей жене, — рыкнул я, и всё-таки не сдержавшись, отпустил силу. Марк упал на колени, вытирая кровь, текущую из носа.

— Простите, Альфа, — прохрипел бета…. Именно что бета, потому что весь разговор, так или иначе, касался дел стаи. — Но вы же понимаете, что от той Таис уже ничего нет. Она даже не поймёт, где будет находиться… Луна Стаи, Альфа, сейчас просто зверь — одичалая самка, которую мы во что бы то ни стало должны уберечь от всяких бед. Ей возможно даже понравится жить в неволе – много еды, уход, комфортная температура, щенки раз в год… Она даже никогда не поймёт, что это клетка.

— Я, Марк… я буду это знать, — прорычал я, с трудом сдерживая рвущегося наружу зверя. Моему волку впервые хотелось растерзать близкого друга. – Никакой клетки. Она её не заслужила.

Покосившись на бету, я горько добавил:

—

На этом закончим.

Я не сказал ему «пошёл вон», но смысл был и так понятен.

С трудом поднявшись на ноги, Марк заковылял к двери.

— Постой, — рыкнул я в его сторону.

Не знаю, что про себя думал Марк, но я остановил его лишь затем, чтобы предупредить.

—Ты должен понимать, что следующего, кто заговорит со мной об этом же, я просто растерзаю.

Усмехнувшись, я ровно добавил.

— И это буду именно я, а не мой разозлившийся волк.

Марк кивнул и покинул кабинет.

А я так и остался сидеть на месте, задумчиво глядя в окно – в сторону леса, где сейчас радостно и беззаботно бегала за белками моя пара.

Сила вожака – тяжелая ноша. Все оборотни мечтают родиться Альфами, но только Альфы знают, чего на самом деле всё это стоит. Убийства опасных одичалых, казни и прочие наказания провинившихся оборотней давно уже стали для меня привычной рутиной.

Мы были поставлены, чтобы следить за стаями… Каждый Альфа каждый день готов был положить голову ради сохранения существования своей стаи, при этом оставаясь равнодушно-холодным к отдельным её членам.

Оборотни одной стаи считали себя почти одной семьей — кланом, и лишь вожаки никогда не принимали эти слова всерьёз, потому что казнить подданного можно, а близкого и члена семьи – нельзя.

Тая… Поднявшись к дочке, я несколько раз прокручивал в голове последнее полнолуние – и те события, которые произошли намного раньше… с того самого момента, как Таис оказалась на моей земле.

Я винил себя. Оглядываясь назад, я не понимал, откуда тогда во мне взялось столько злобы к моему робкому оленёнку.

Почему вместо того, чтобы поддержать её в Новосибирске, я применил силу – и вынудил её подчиниться мне. Сделал из неё покорную куклу, не способную к сопротивлению.

Почему не устроил пышной свадьбы, наподобие той, которая была у Насти с Баем. Девочки ведь любят праздники, мечтают о белых платьях, строе подружек невесты, цветах в проходе церкви…

Почему… почему я тогда не сдержался???

Теперь я клял себя последними словами, но было уже поздно. Вряд ли Таис когда-нибудь вернётся – в это не верил даже я. Прошло уже около двух недель с момента её оборота. Слишком долго, чтобы оставаться в личине волчицы без попыток обернуться назад.

Я не обольщался – если следующее полнолуние ничего не изменит, мне придется что- то решать. Ален прав: нельзя пускать это дело на самотек. Даже если Таис уже никогда не превратится в человека, никогда не придет в сознание, она всё равно останется моей истинной парой…

...и немым укором всему тому, что я сотворил сам, своими руками.

Это было моей болью, моей расплатой… моим самым тяжелым грехом.

Я не мог в этот раз решать проблему разумом – это было слишком личное… даже для Альфы.