Иномирец

Медведева Алёна Викторовна

– Ты! – она просто выплюнула этот крик с ненавистью и злобой.

Вся расслабленность и довольство мигом слетели с нее.

– Чудовище! Монстр! Ты!!! Убил моего жениха!!! Убил остальных! – девушку трясло от гнева, от злобы, от боли.

Шаенг, чьи глаза опасно полыхнули, вдруг поник и от каждого ее слова продолжал все больше и больше горбиться, упираясь взглядом в землю.

– Стой! Что ты сейчас наделаешь! – грубо крикнул девушке Киен, стремительно протягивая руку в сторону собрата по роду.

Но доргиня уже ничего не воспринимала, ничего не слышала, весь ее мир в этот момент сфокусировался на одной точке – на Торгхе. Не задумываясь о боли, о непослушной ноге, о собственной безопасности, она как-то неуклюже бросилась к нему,

вытянув вперед обе руки с заостренными когтями, стремясь добраться до шаенга.
– Я убью тебя, тварь!!! Ты слышишь, убью!!! Я должна. Вы все убийцы, ненавижу вас!!!

Мы с Киеном застыли, не понимая, что предпринять. Он хотел задержать ее, но она рывком оттолкнула его руку от себя и с ходу вцепилась когтями в лицо рубиновоглазого. Торгх не сопротивлялся, даже не дернулся и не отвел глаз от беснующейся девушки. Притана же словно впала в безумие, она с дикими криками расцарапывала его в кровь - лицо, грудь, плечи. Казалось, если бы она могла, она разорвала бы его на куски.

– Ненавижуууу!!! – орала она, захлебываясь слезами и подвывая. – Проклятые шаенги! Вы все убийцы. Теперь я это знаю.

– Да, - вдруг сказал Торгх четко и громко, не отводя взгляда от обезумевшего лица девушки, - да, я убил их всех. И я прошу тебя забрать мою жизнь в оплату.

Ты можешь это сделать, ты должна! Это и мой выбор тоже.

Шаенг неуловимо быстро выхватил висевший на боку сорг и протянул его доргине. Мне стало плохо. Киен весь напрягся, всматриваясь в глаза рубиновоглазого. В глазах этих не было и капли безумия, наоборот они были полны твердой уверенности.

– Киен, - слабо прошептала я, пытаясь хоть что-то сделать. К горлу уже подкатывала дурнота от кровавых потеков на лице и теле шаенга.

– Это его право, - глухо прошептал в ответ целитель, сжимая ладонь в кулак.

Доргиня, на миг отпрянув от своей безропотной жертвы, перевела взгляд на протянутый клинок и резко выхватила его, сжимая двумя руками. Отступив на шаг, она замахнулась и с криком, зажмурив глаза, рубанула по телу; она снова и снова махала клинком, оставляя на теле шаенга обезображивающие глубокие кровавые борозды. Пока совсем не обессилев, пошатываясь, не отступила от него, мягко оседая на землю. Сорг выпал из разжавшихся рук, а

Притана зарыдала:

– Не могу!!! Так хочу, но не могу убить…, - прижав ладони к лицу, она рыдала, издавая булькающие хрипы, - ненавижу тебя, ненавижууу…

Колени шаенга подогнулись, и он грузно осел рядом, с трудом обхватив скользкими от собственной крови ладонями укрывающие ее лицо ладошки, он глухим срывающимся голосом прошептал:

– Я сам себя ненавижу гораздо сильнее и никогда не смогу простить себе того, что сделал.

Доргиня замолкла, содрогаясь в беззвучных судорогах рыданий. Потом рывком вырвалась из его рук и, дернувшись вверх, каким-то непонятным для меня движением вдруг перевернулась в юркую бурую лисичку. Животное нервно дрогнуло и сорвалось с места, устремившись в лес за домиком. Киен повернулся за ней с криком:

– Стой, глупая! Там же обрыв…

Торгх еще до крика целителя мучительно и медленно поднимаясь с колен, вдруг резко дернулся, как пружина, и тоже стремительно, не обращая внимания на раны, сорвался с места, устремляясь следом за лисой. На его месте осталась лужа быстро впитывающиеся в грунт темной крови. Это меня доконало, и я почувствовала, что теряю сознание. Последним моим ощущением были руки

Киена, подхватывающие меня.

Нургх

С Ригардом мы сразу договорились, что долго охотиться смысла нет – возможности для хранения мяса у нас не было. Поэтому лучше каждый день, но понемногу приносить добычи. Мы разделились: янтароглазый отправился за дичью, а я решил, что не только Дине удивлять вкусностями, и принялся искать для нее ягод и дикого душистого меда. Специально для этого захватил с собой закручивающуюся фляжку. Мне повезло - на пути встретились плоды грушона – сладкие и вкусные корнеплоды,

из которых можно сделать замечательное блюдо. Набрав меда, я принялся за сбор ягод и лесных орехов, когда внезапно ощутил смятение Дины. Одновременно сработали предупреждающие маяки на Торгхе – шаенг снова скатывался в пучину гнева и безумия. Мысленно крикнув Ригарду, я рванул к сторожке. Бежал на пределе, ругая себя за то, что не подумал забрать Торгха с собой. Что, если он сорвется и опять покалечит доргинь или и еще что-нибудь похуже! Хорошо, что далеко мы не отходили, я же, гонимый страхом, и вовсе так стремительно двигался, что уже вскоре оказался в зоне восприятия. Первое, что обратило на себя внимание и напугало еще больше, это запах крови. Причем крови Торгха!

Что там стряслось? Так же ощущались растерянность Киена и глубокая печаль и тоска истекающего кровью шаенга. Подбегая ближе, сменил направление - впереди путь преграждал огромный глубокий каменистый овраг с крутыми обрывистыми краями, который приходилось оббегать вокруг. Все мои органы чувств говорили о приближении перевертыша. Неужели нас застали врасплох и обнаружили? Мы же проверили - доргов рядом нет. Так же я чувствовал, что раненый Торгх тоже бежит мне навстречу. Замедлившись, я уже настороженно, готовый к появлению дорга продвигался вперед. И в результате оказался у обрыва, когда на его противоположенный край выскочила бурая лиса, из-за своего стремительного бега не успевшая затормозить и с отчаянным лаем сорвавшаяся вниз. Практически одновременно с ней выскочил Торгх и, не задумываясь и не замедляясь ни на мгновение, прыгнул с обрыва вниз, в полете обхватывая лису руками. Я с ужасом наблюдал, как они стремительно приближались к каменистому дну, изобилующему острыми выступающими камнями. Рядом остановился Ригард с тушей лани за плечом.

– Торгх??! – потрясенно спросил он, вглядываясь вниз.

– И, кажется, одна из девушек, - голос сорвался.

– Что ж там у них случилось??! Киен нужен. Надо спускаться вниз, он же не должен погибнуть от этого? – Ригард сам боялся не поверить в свои слова.

– Дина не отзывается, так что я в строение, а ты спускайся. Киена отправлю, - мне было страшно за шаенга, но беспокойство за Дину пересилило.

Перехватив тушу, я устремился дальше, ощущая уплотнение воздуха, это

Ригард начал собирать плотную воздушную подушку, чтобы спуститься на дно оврага. Вбежав на лужайку, я застал там Киена, Нитрока и Отлирха. Шаенги готовы были отправиться на помощь, когда услышали меня.

– Дина? – первым делом уточнил у целителя.

– Она в порядке. Сознание потеряла от ужаса, но сейчас уже пришла в себя. Я ее отнес на чердак.

– Нитрок останься с девушками. Почему Торгх ранен?

– Притана его ранила, он ей не сопротивлялся. Они сорвались? – голос целителя дрогнул.

– Да, он прыгнул за ней, спасая. Ригард с ними. Идемте, - и, бросив тушу на землю, развернулся.

Мы втроем помчались назад. Ригард был уже внизу, но одного его выражения лица хватило нам, чтобы понять, что дело плохо. Мы втроем быстро сгустили воздух, замедляя наше продвижение вниз. Киен кинулся к бесформенной груде, в которую превратилось тело шаенга после удара о каменистое дно, но быстро отстранился.

– Так нельзя, придется его положить, несмотря на боль.

Мы в четыре пары рук принялись осторожно приподнимать совершенно изломанное тело Торгха, ощущая его непереносимую боль от каждого нашего движения. Опустив его на воздушную подушку, приступили к размыканию все так же обхватывающих и защищающих лису-доргиню конечностей. По ощущениям, у Торгха не осталось ни одной целой кости. Мне казалось, что каждый кусочек его тела соединен с другим только кожей, а твердый внутренний каркас превратился в крошку. В дополнение он был весь окровавлен, что затрудняло нам работу и добавляло мук ему. Доргиня же оказалась невредимой. Она окаменела от потрясения, а когда мы ее извлекли из середины кокона, в который превратилось тело шаенга, мелко задрожала.