Иномирянка
Шрифт:
– Они настоящее чудо!
– не удержался я опять от восторгов, наблюдая за тем, как Дина по очереди дает им в ладошки шершавый кусочек ткани и свой гладкий локон. Тания очень серьезно и основательно теребила все, исследуя на ощупь, а Мариэ швырялась во все стороны с довольным видом.
Но довольно быстро малышки начали позевывать и хныкать, явно утомившись уже бодрствовать. Я подпитал обеих энергией, восстанавливая их заметно просевший запас полностью, после чего мы, подхватив их на руки, под динино забавное мурлыканье принялись их укачивать. Не прошло и нескольких минут, как обе уже спали. Устроив их в защитном коконе, мы еще долго просто стояли рядом и, обнявшись, смотрели на своих детей.
– Дина, - целуя Связанную в висок, прошептал я, - я так благодарен стихиям, за то, что все сложилось именно так, и мне подарили вас!
Дина развернувшись, обняла меня, прижавшись щекой к груди, и тихо-тихо прошептала:
– А мне - вас!
Дина
Мы как-то одновременно потянулись друг к другу навстречу губами, объясняя все недосказанное поцелуем, делясь чувствами и любовью. Я даже не заметила как мы оказались у кровати, как разделись... Было ощущение радости от возвращения домой, радости обретения утраченного единства и возрождения прекрасного гармоничного и целостного 'нас'.
– Я тосковал..., - его мысленный шепот.
– И я тосковала..., - мой такой же незримый ответ.
Казалось, мы вернулись, вновь обрели друг друга найдясь в запредельной дали мироздания, словно бы встретившись вновь. Эта разлука изменила нас, научила понимаю того бесценного дара, которым мы обладали, позволила в полной мере осознать чем мы стали друг для друга.
Мы наслаждались полной гармонией счастья дарованного обладания. Физического, духовного, мысленного, чувственного... Мы стали другими. Понимающими. Глубже чувствующими. Более преданными и рассудительными. Мы были не просто мужчиной и женщиной, объединенными страстью, мы стали действительно семьей, родителями. Теперь нас объединяла не только любовь, физическое притяжение, духовная близость, нас связали наши дети... И это изменило даже характер нашего единения.
Раньше я не смогла бы понять этого. Но сейчас чувствовала всей полнотой души сливающейся в едином чувственном сплаве с широкой и бурной рекой чувств моего шаенга, каждой клеточкой тела объединяющейся в максимальной близости с его телом, стремясь не брать, а дарить... отдавать самое ценное... самое желанное - себя без остатка.
Убаюканные мягкой тишиной и окружающим покоем, мы после невероятного накала страсти и наплыва самых глубоких и незабываемо чувственных ощущений нашей любви, тесно переплетясь телами, душами и сознаниями, замерли, наслаждаясь просто тем, что вот, наконец, мы полноценно вместе, по-настоящему едины и только вдвоем...
– Никогда не отпущу тебя, - опять мысленный рокочущий шепот любимого.
– И я всегда буду с тобой, - мой такой же абсолютный ответ.
Не представляю, сколько времени мы вот так нежились, наслаждаясь просто возможностью побыть только вдвоем, когда пришло чувство какого-то беспокойства, ощутимого дискомфорта.
– Ой, - отпрянув от шаенга, осознала я проблему, чувствуя, как каменеет грудь, - пора помогать мне...
Объяснив обеспокоенному мужчине всю глубину и сложность проблемы, ощутила его искреннее изумление. Да, непростое это дело иметь в женах иномирянку! Придется стараться не только постичь и понять законы и методы чужого мира, но и научиться самому применять их.
– А, думаешь, мне всегда легко с вами, - подмигнула я Нургху, начав сцеживать лишнее молоко, - особенно в начале было очень сложно, да и сейчас я порой что-то недопонимаю.
Шаенг, задумчиво наблюдая за моими действиями, явно мысленно пересматривал свое отношение к проблемам кормящих матерей. Я предвкушающее, в ожидании его реакции, поспешила огорошить его грядущими перспективами:
– Если все сцедить не смогу, придется тебе доделывать работу!
– и рассмеялась, увидев стремительно улетающие вверх брови шаенга. Вообще не могу нарадоваться на тот факт, что он совсем перестал как-то сдерживать свои эмоции в моем присутствии, доверяя абсолютно.
Представляю насколько подобная мысль была революционной для мужчины, выросшего в обстановке фактически изолированности от представительниц противоположного пола, лишенного представления о многих особенностях женской физиологии. Но уже спустя несколько секунд выражение лица шаенга подсказало мне, что он, представив, что от него требуется, быстро осознал и неоспоримые преимущества, которые дарила ему столь необходимая мне помощь. И предвкушающее заулыбался...
И понеслось! Нургх превратил этот фактически обыденный ритуал любой мамы в какое-то невероятно эротическое мероприятие. Мои и так ставшие очень чувствительными соски нестерпимо ныли, требуя новой порции необычной ласки, в которую мой мужчина превратил свои поначалу очень робкие попытки оказания помощи.
– Мммм... какое сладкое..., - восторженно зажмурившись, попробовал мое материнское молоко шаенг.
И вновь с энтузиазмом принимаясь ласкать, лизать и посасывать мою грудь, заставляя меня переживать целый океан восторга. Это было так здорово, так доверительно и сокровенно! Устоять было невозможно, да и не хотелось. Пусть сегодня у нас будет настоящий праздник физического удовлетворения и масса самых потрясающих эмоций про запас. Наши истерзанные разлукой души так жаждали бальзама восторженных чувств и ощущений.
Придя в себя от повторного экстаза, ласково потерлась о щеку мужа носом и, соскользнув с кровати, отправилась проведать дочек.
– Не переживай, им хорошо и спокойно, - пришла уверенная мысль Нургха, - я все чувствую постоянно.
– Да, я понимаю, - честно поделилась я ощущением, - просто все не могу поверить в это чудо и перестать волноваться. Поэтому и смотрю - чтобы в очередной раз убедиться, что все хорошо и... полюбоваться на них.
– Да уж, они того заслуживают..., - раздался уже рядом со мной тихий шепот Нургха, - такие невероятные...
Почему-то именно это замечание резко натолкнуло меня на мысль о том, как в его народе воспримут наших дочерей. И вся эйфория восторга схлынула!
– Что-то кушать захотелось..., - решила я сманить вниз мужа для серьезного разговора.
– О! Укатали сивку крутые горки!
– припомнил он мне тут же когда-то откомментированное.
Но я, настроившись на непримиримую позицию в вопросе перспективного воспитания, решительно накинула халатик и отправилась к подъемнику. Предстоял непростой разговор!