Инопланетянин
Шрифт:
«Вы верите в фей?»
«гиппл гуппл снннннн орг…»
Луч золотистого света возник извне. Историки, изучающие космос, разошлись во мнениях относительно того, откуда он появился. Этот луч был древнее Ипа, древнее самого древнего ископаемого на Земле. Некоторые утверждали, что это была исцеляющая сила самой Земли, сверкнувшей одной из множества своих тайн, своего рода жест вежливости в отношении гостя.
«Никогда больше не заглядывай в чужие окна», — якобы произнес луч и исчез, утверждали некоторые.
Другие утверждали, что Земля была обречена и погибла бы, если бы спасение не пришло от дружественной планеты, протянувшей руку помощи и смирившей ядерного дракона.
А некоторые слышали еще: дрипппл зуууннннггг умммтврдссс…
Очевидно, это был зов, прилетевший из бесконечных далей Вселенной.
Что бы это ни было, но оно коснулось исцеляющего пальца Ипа, и он засветился.
И Ип исцелил себя.
Как это произошло, он и сам не знал.
Но его мысленному взору предстал Капитан его корабля, и был он невообразимо прекрасен.
— Добрый вечер, Капитан, — сказал Ип.
— Не заглядывай в чужие окна, — раздалось в ответ.
— Больше никогда не буду, мой Капитан…
Яркий свет наполнил все тело Ипа, и он почувствовал, что тело его приобретает золотистый оттенок, но особенно там, где его сердце-фонарик; золотистый цвет переходил в красноватый, красноватый снова становился золотистым, и цвета начали чередоваться.
Испарение, подымавшееся от сухого льда, порозовело. Эллиот заметил это, смахнул лед с груди Ипа и увидел мерцание сердца-фонарика. Он быстро обернулся, посмотрел на Ключника, поглощенного беседой с Мэри, и поспешно прикрыл сердце-фонарик рукой.
Глаза инопланетянина открылись.
— Ип звонить домой…
— Отлично, — радостно шепнул в ответ Эллиот. — Отлично! — Он снял с себя рубашку и накрыл ею сердце-фонарик Ипа. — Нужно вызволить тебя отсюда. Пока лежи…
Он затянул молнию на мешке, разровнял сухой лед и со скорбным видом вышел из бокса. Закрыв лицо руками, Эллиот миновал Мэри и Ключника, и в следующий миг очутился на кухне, где и нашел стоящего возле увядшей герани Майкла. Эллиот что-то прошептал брату, и герань, как и Майкл, подняла голову. Секунду спустя она уже снова пышно цвела.
Майкл кому-то позвонил, поговорил вполголоса и выскользнул через заднюю дверь из дома.
Эллиот стоял в главной пластиковой трубе — в том месте, где она выходила из дома. Мимо пронесли свинцовый гробик. Придерживая края пластиковой двери, Ключник помогал внести гробик в фургон.
— Я поеду с Ипом, — заявил Эллиот.
— Ты с мамой и ребятами отправишься со мной, Эллиот. Мы едем туда же.
— Я поеду с ним, — упрямо повторил Эллиот. — Вы обещали!
Ключник вздохнул и пропустил мальчика. Эллиот взобрался в фургон.
Подождав, когда отойдет Ключник, Эллиот постучал в окошко кабины. Там за рулем сидел Майкл.
— Эллиот, я ведь никогда не водил машину вперед, только задним ходом.
Майкл включил сцепление, дал газ, и фургон резко взял с места. Раздался ужасающий треск — фургон отрывал от здания всю систему пластиковых труб, по которым входили в дом. Машину занесло к обочине выездной аллеи. Каким-то чудом Майкл вырулил на улицу. За фургоном, словно извивающийся хвост дракона, волочилось по мостовой футов двадцать пластиковой трубы.
Майкл надавил на клаксон. Полицейские поспешно разгоняли толпу зевак, люди бросались врассыпную от мчавшегося фургона…
Эллиота здорово тряхнуло, когда машина рванулась вперед. Он глянул назад и увидел, как двое подручных Ключника барахтаются в трубе. Хватаясь за жесткие ободья, они пытались подобраться к фургону.
Посмотри Эллиот чуть дальше назад, он бы увидел, как Мэри поспешно села за руль своей машины, усадив рядом Герти. Объехав припаркованные машины, она погналась за фургоном, моля лишь о том, чтобы ее сыновей не осудили за угон правительственного автомобиля.
— Куда мы едем, мама? — спросила Герти.
— За кремом из плаценты, — ответила Мэри.
Покрышки взвизгнули, когда она, резко свернув, на полном ходу пронеслась между выстроенными в ряд полицейскими машинами.
— Эллиот с Майклом угнали фургон?
— Да…
— А почему они не взяли меня с собой?
— Потому что ты слишком мала, чтобы угонять чужие машины, — ответила Мэри, не снижая скорости. — Подожди, пока вырастешь.
Она круто свернула за угол, следом за удаляющимся фургоном. Мэри уже поняла, что чудовище ожило, она ощущала это своими нервными клетками. И если желание детей или просто слепое счастье вернуло его к жизни, она была рада, пусть это и усложнит ее собственную жизнь. И хотя полиция преследовала их по пятам, она чувствовала: все, что случилось, — к лучшему.
Оба агента в болтающейся по мостовой из стороны в сторону трубе, хватаясь за ободья, пытались вскарабкаться в фургон. Они уже были почти у цели, когда заметили Эллиота, который что-то лихорадочно отвинчивал.
«Уж не хочет ли сопляк отцепить трубу?» — подумал один из них, но в следующее мгновение оба агента кубарем катились по мостовой, барахтаясь в пластике, в то время как фургон удалялся от них, прибавив скорость.
Майкл изо всех сил сражался с баранкой и педалями.
— Мы разобьемся, Эллиот! — крикнул он через плечо. — И мне уже больше никогда не видать водительских прав…
Он дивился, как это встречным машинам в последний момент удается увильнуть от, казалось бы, неизбежного столкновения с фургоном. Тем временем Эллиот на четвереньках добрался до ерзавшего по полу свинцового ящика, сбросил крышку и дернул молнию на пластиковом мешке.
Ип сел, отряхивая сухой лед, и огляделся.
— Ип звонить домой…
— Они прилетят за тобой? — спросил Эллиот.
— Зииип зииипл цвак-цвак…
Глаза инопланетянина сверкали ярче сердца-фонарика, которое отозвалось на вопрос Эллиота, осветив фургон.