Инопланетянин
Шрифт:
Камера Ромку зацепила случайно. Он недалеко у крыльца школы и разговаривал с приятелем, поэтому его пригласили в кабинет завуча просто за компанию: за ним всегда грешки водились. Он до этого момента сидел тихо, не наглел, не кричал, лишь с гадкой усмешкой наблюдал за другими. А после слов Милы вскочил, замахал руками.
– Здрасте, Настя, Новый год! А я тут причем? Вот эти хмыри торчали на стоянке, с них и спрашивайте!
– Сядь на место! С них тоже спросим, а ты за себя отвечай, – остановила его крики завуч.
– Что вы ко
– А где ты курил? – спросила Мила.
Ромка занервничал, заерзал на стуле.
– Тебя это не касается! Где хочу, там и курю.
– Они часто ходят во двор соседнего магазина, – подсказала вахтерша.
– Вот там он и спрятал велосипед, – уверенно сказала Мила и посмотрела на завуча.
Сходили, проверили. Нашли пропажу и вернули владельцу. А слава о таланте Милы пронеслась по всей школе. Уже позже у нее спросили, как она догадалась, что именно Ромка украл велосипед.
– Все просто. Когда он занервничал, то сказал: «Да и на что мне сдался этот дорогущий гоночный велосипед». – Но никто из нас не говорил ему, какой велосипед был украден. Только вор мог знать такие детали.
– Ерунда! – возразили слушатели. – Все в школе знали, какой у Дениса велосипед.
– А еще, – улыбнулась девушка, на указательном пальце правой руки у Ромки пузырилась свежая мозоль. Вокруг нее была чернота. Я предположила, что она могла образоваться, когда Николаев пилил лобзиком цепочку.
– А камера? Почему она не засекла этот момент?
– Засекла. Просто он распилил цепочку утром, на первом уроке. А мы просматривали промежуток с двенадцати часов, поэтому сразу не заметили.
– Милка, ты у нас настоящий Шерлок Холмс, – шутили друзья, и девушка краснела каждый раз, услышав такой лестный отзыв.
Естественно, что человеку с такими детективными способностями место только на юридическом факультете. Учиться оказалось интересно, но скучно. Мила с нетерпением ждала практики. Вот тут, она надеялась, и раскроется ее замечательный потенциал.
После второго курса зеленых юристов направили в местный райотдел полиции. Но дни шли за днями, а надежда раскрыть великое преступление или арестовать бандита таяла. Да и бандитов и воров в законе они не видели. В кабинетах у следователей все чаще сидели мелкие хулиганы, карманники и мошенники. А практикантам давали самые примитивные поручения: распечатать документы, что-то подшить, разложить, прибрать.
Однажды Мила пришла домой совершенно расстроенная. Она весь день перебирала пыльные бумаги. Утром встала еще более раздраженная и заявила, что не пойдет на практику.
– И как они хотят, чтобы я научилась новой профессии, если мне поручают задания для секретаря? – жаловалась девушка домашним, сидя на кухне и жуя бутерброд,
– Не отчаивайся, – успокаивал ее папа – врач городской больницы, – все новички начинают с мелочей. Наши практиканты, например, ватные шарики и марлевые треугольники делают, судна больным меняют, постель перестилают. Тоже приходят в стационар и думают, что после третьего курса уже крутые врачи, а мы им – вату в руки и вперёд, познавайте азы медицины.
– Папа, ты не прав! Считаешь, что это хорошо? Как студенты станут врачами, если им не поручать важных процедур, – сердито крикнула Мила.
– Да какие они врачи! Не смеши меня. Они даже внутримышечные инъекции ещё не могут делать!
– Во-во! И как они научатся делать уколы, если вы не даёте? – поддержала дочку мама и поставила тарелку с омлетом перед отцом.
– Ты полагаешь, что учиться они должны на пациентах? – задал папа вопрос и так как никто ему не ответил, продолжил. – Нет, дорогая моя, пусть манекен для практики используют или на родственниках тренируются.
– Тогда чему же ваши студенты учатся на практике? – Мила поставила кружку с недопитым кофе и хотела уже встать, желая избежать дискуссии, чтобы ещё больше не испортить себе настроение.
– Жизни. Общению с больными. Человечности. Хороший доктор не тот, кто много знает. Хороший врач должен чувствовать пациента, понимать его страдание и боль. Ты будущий юрист, дочка, изучай профессию с низов, ковыряйся в бумажках, читай записи, анализируй улики и пытайся сделать свои выводы. От твоего решения будет зависеть жизнь и свобода людей. Тебе нельзя допускать ошибки.
– Ладно, Петруша, хватит дочку воспитывать, завтракай, – остановила быстрый поток слов мама, – ты не видишь, на девочке лица нет.
Мила действительно сидела за столом и глотала слезы от обиды. Она надеялась, что домашние поддержат и даже если не помогут, то посочувствуют, встанут на ее сторону, а получила в ответ на жалобу сердитую отповедь.
Но, если отбросить эмоции в сторону и хорошенько подумать, папа, несомненно, был прав. Просто Людочке хотелось идти семимильными шагами, а ее заставляют передвигаться ползком. С таким подходом молодой девушке было трудно примириться.
Продолжая мысленно спорить с отцом, Мила пошла на практику в плохом настроении. Для работы ей выделили отдельный стол в кабинете оперативников, куда установили компьютер и принесли толстые папки со старыми делами. Увидев две внушительные горы пыльной бумаги, которые она должна заархивировать в электронные папки, Мила ещё больше расстроилась. Чтобы прийти в себя, она взяла тряпку и пошла в туалет: перелистывать старые бумаги, обслюнявив палец, не хотелось. Так можно и заразы наглотаться.
Когда она вернулась, в кабинете все будто сошли с ума. Не замолкал телефон, и кто-нибудь периодически громко отвечал. Что-то возбужденно обсуждая, опера доставали из сейфа пистолеты. Заскочил криминалист.