Инопланетянка
Шрифт:
— Да, Дарина, я тебя понимаю. Сама была молодой и такой романтичной… Но мы не можем решать за клиента.
— Даже если потом он будет сожалеть? — пыталась пробиться я.
— Ты знаешь, почему у нас никогда не было конфликтов? — спросила начальница — я отрицательно махнула головой, но рискнула предположить:
— Метод Леона Раваля действует — люди действительно находят свою половинку?
— Не говори ерунды! — усмехнулась мадам. — Чтобы найти любовь нужно самому, как минимум, уметь любить. И не путать это чувство с влюблённостью, интересом, любопытством,
— Ну почему тогда… — прошептала я. — Леон же говорил…
— Не он, а его сестра. Она решила, что это лучший пиар ход. И была права.
— Но тогда, что изобрёл Леон?
— Лучшую из мне известных моделей подбора кадров.
— Но семья это не работа!
— Ещё какая, Дарина! Ещё какая! Вот мы и помогаем работодателю-клиенту найти сотрудника-кандидата. Клиент четко объясняет, как он видит свою дальнейшую жизнь с кем-то рядом, каким видит человека рядом. Из этого формируются критерии отбора. Потом рассматривается психологическая совместимость.
— Психологическая совместимость? Иллюзии и психо-аналитические досье?
— Они. Это нормально. Абсолютно нормально. Первым космонавтам тесты на совместимость тоже проводили. Ведь им предстояло всё время проводить вместе, всё время контактировать. Колоссальная нагрузка.
— А чувства?
— Что чувства? Уходят-приходят, а семья на такой основе остаётся. Ведь супруг/супруга не раздражают, стремятся к тем же целям и разделяют образ жизни.
Я задумалась. Серьёзно задумалась. Вроде всё логично, всё должно быть правильно, но внутри протест… Может быть потому, что чувства мамы не прошли и, несмотря на боль, она всё же любит отца? Или потому, что она говорила о счастье, иметь ребёнка от любимого человека? Или может потому, что у Агнессы, несмотря на всю правильность кандидатов, было отторжение?
Кто знает… Но я решила спросить:
— А какие критерии ставила Агнесса? Чего она хотела?
— Типичный набор для того, чтобы держать планку благопристойности, достатка в обществе.
— То есть, симпатичные парни из хороших семей?!
— Да. — пауза, а потом мадам Дюваль спросила: — Ты всё поняла? Сделаешь поправки?
— Поняла, сделаю. — кивнула головой и покинула кабинет.
В программной я сидела и перерабатывала иллюзии. Со слезами на глазах, но я сидела и делала. Плакала, да я сидела и плакала…
Это трудно. Очень… Ещё хуже от того, что мы действительно не знаем, что такое любовь… Не знаем, что такое счастье… Мы отчаянно хватаемся за видимость, за иллюзию. Уверены, что это правильно, но по сути редко понимаем, что нам нужно на самом деле. У нас тысячи определений счастья, любви, дружбы… Но кто знает, какое правильное?
Пожалуй, с ходу это не определить, но если пережить и сравнить… Сравнить… А это идея!
Подскакиваю с кресла и бегу к мадам Дюваль.
С боем прорываюсь в кабинет — и с порога:
— Мне нужен доступ в базу данных. Для иллюзии мне информации не хватает.
Мадам Дюваль как-то странно на меня посмотрела, но доступ открыла.
Поблагодарив, я полетела дальше. Не знаю, что я трепала. Точно даже не вспомню, но информацию на Анри Грейт, не числившегося среди кандидатов, выбила.
Создать качественную иллюзию за три дня нереально. Но я её и не создавала, я создавала реальность, реальные события, имевшие своё место в прошлом.
Если точнее, то я создавала крючок, который бы смог выловить из памяти Агнесс все воспоминания, как-либо связанные с Анри…
За три дня я смогла это создать…
— Дарина, как это понимать? — холодно, спокойно, жёстко вопрошала мадам Дюваль, узнав какую информацию я получила из базы данных.
Я не чувствовала себя виноватой, именно поэтому я не оправдывалась, просто уверенным тоном бросила:
— Агнесса, никогда не сможет выбрать будущее, если не похоронит прошлое. И это ей должно помочь.
— В этом что-то есть… — признала мадам. И я получила разрешение на вживление, правда, в опыте и наблюдении начальница сама участвовать отказалась, а ещё потребовала расписку, тем самым переложив всё бремя ответственности на меня.
Но я её не виню: моя идея — мне и расплачиваться, если что-то пойдёт не так.
Я и Агнесса наедине. Девушка абсолютно спокойна, она же не знает, какая встряска её ждёт. Спокойно надевает на себя шлем, садиться в кресло, облокачивается на спинку. Я запускаю программу. Но за ходом её работы не слежу. Вместо этого подхожу к окну и вглядываюсь вдаль. Таки-да, с Яном на эту панораму смотрела, с Агнессой смотрю… Вот интересно из-за кого я буду любоваться этим слегка надоевшим мне видом в следующий раз?
— Что это? — срывается несколько хриплый голос, прерывая мои интереснейшие мысли.
— Ваша жизнь. Ваши воспоминания.
— Но я… — Агнесса пытается что-то сказать, но не может, поэтому инициативу беру на себя:
— Это ваша жизнь, Агнесса. Но я могу сейчас включить иллюзии, если они вам больше по нраву. Я просто хотела, чтобы вы определились, что вам нужнее, дороже. Реальность или видимость. Это ваша жизнь. Вы вольны выбирать. Вы можете позволить себе сладкую сказочку, но не хотите. Можете позволить реальность, но боитесь. Определитесь, что вам дороже. И не мучайте ни себя, ни вашего друга.
— Мне надо подумать… — пробормотала девушка. — В любом случае, спасибо.
Я резко обернулась и с любопытством на неё посмотрела.
— Спасибо, — повторила она, глядя прямо мне в глаза.
— За что? — искренне удивилась я.
— За то, что не советуете, не лезете, не требуете, а даёте право выбора. — Вздох-выдох — девушка встаёт и уходит, а вместо прощания я слышу обещание: — Я, правда, подумаю.
К слову… Я не знаю, что выбрала Агнесса Этли. Я её больше не видела. Но знаю точно, что к новым иллюзиям она не прибегала, хотя услуги корпорации оплатила полностью.