Иностранец ищет жену
Шрифт:
Новая роль Эриха
У его дома всегда ошивалось много охраны. По привычке, София остановилась у пропускного пункта. Волчара-охранник посветил ей в лицо фонарем, и осмотрел заднее сидение авто. Авто это было не её, а немца, который почему-то решил, что его транспортное средство безопаснее, и со словами: «Теперь будешь ездить на этом» вручил ей ключи.
София не стала спорить — машинка была чудо как хороша, ездить на такой ей нравилось.
Когда охранник потребовал открыть
— А не много ли вы себе позволяете?
Женщину охрана немца всегда вгоняла в какой-то ступор. Они ей казались какими-то слишком похожими, слишком вышколенными. Нечто в их повадках её откровенно отталкивало и пугало. Что именно — вот это уже другой, более сложный вопрос.
Поэтому ей было так странно увидеть, как на лице волчары-охранника медленно расползается шальная улыбка.
— Тебя там ждут, — и кивнул на дом.
— Я полагаю, что ждут. Я здесь живу уже некоторое время.
Охранник хмыкнул.
— Да я не об этом. Гоподин Нойман ждет! Езжай-езжай.
Заинтригованная и обескураженная таким простым, человечным поведением ноймановского охранника, она поехала к дому.
…
Застыла у порога… тишина.
Домработница забрала у неё куртку, и посоветовала идти на кухню. На лице у пожилой женщины была та же улыбка, что и у охранника.
А на кухне София увидела то, что удивило её больше, чем удивило бы падение слона на потолок гостиной. И стало понятно странное поведение всех людей в доме.
Эрих Нойман, в бледно-розовом фартуке, стоял у плиты. В одной руке он держал сковородку, во второй — бутылку оливкового масла. В духовке что-то поджаривалось, на сковородке на плите что-то шваркало. Кажется, поджаривался лук. И запахи! Запахи были такие, что Софии сразу захотелось есть!
— Здравствуй, — поздоровалась София, обращая на себя внимание немца.
— Присаживайся, — сказал Нойман, приветливо улыбаясь. — Всё уже почти готово.
София таки присела, от удивления она потеряла дар речи.
— Я решил приготовить нам ужин, — соизволит пояснить немец. — Говорят, таки вещи сближают.
— Кто говорит?
— Люди, — ответил немец бесхитростно, доставая из духовки что-то… кажется, мясо.
Он начал сервировать приготовленное на две тарелки. Расставил блюда на столе, элегантно откупорил вино, зажег свечи.
София в молчаливом удивлении наблюдала за его действиями, и несколько раз даже тряхнула головой — а не мерещится ли ей всё это?
Немец рассчитал всё верно: она застала его в процессе готовки, видела, что приготовленный ужин — его рук дело. Не повара, не заказ из ресторана. Нойман сам приготовил ей ужин! И это не могло не воспалять в женском сердце некое любопытство.
— Что ты празднуешь? — спросила она.
Он налил ей в бокал вина, будто случайно, мимоходом, положил ей руки на плечи, и прошептал на ухо:
— Не знаю, мне просто… захотелось.
У неё от его слов перехватило дыхание!
•• • ••
Женщина сделала смачный глоток вина, ей это было нужно.
Он накрыл ужин на кухне, где всё воспринималось более по-домашнему.
Закончив приготовления, он сел рядом с ней, и поднял бокал. Сделав это, он будто бы дополнил некую идеальную картинку: вечер, свечи, мужчина и женщина сидят рядом, и пьют вино.
— Приятного тебе аппетита, София. — Брызнул звук встречающихся бокалов.
— Эрих… что всё это значит?
— Что именно? — Он прищурился, и сделал еще один глоток.
У него были прекрасные манеры и красивый профиль. Мужчина наслаждался вином, и казался ей в тот момент таким красивым, что дыхание перехватило.
На минуту её будто выбросило в воспоминания: они сидят рядом, пьют вино, и её нога нежно прикасается в его ноге. София мотнула головой, прогоняя наваждение. Да что же это происходит?!
— Не играй, пожалуйста, — прошептала.
Немец вздохнул.
— Я проснулся с мыслью, что мне хочется приготовить для тебя ужин. Я не привык себе отказывать в столь незамысловатых желаниях, так что… собственно говоря, ты и сама видишь результат.
Она постаралась переварить его ответ.
— Хорошо, я поняла. Спрошу иначе: откуда в тебе возникло желание приготовить для меня ужин?
— Всё просто — ты мне нравишься, я за тобой ухаживаю.
В комнате повисла тишина. Несмотря на заданный Нойманом, игривый тон разговора, оба понимали, что то, что он сказал — не игра, а серьезные вещи, и каждое сказанное ими слово будет иметь долгосрочные последствия.
— Эрих… но ведь… ты мне угрожал и принуждал… я не могу…
— София, — перебил он её осторожную тихую речь, — я всё понимаю. И никуда не рвусь, ничего не требую. Ситуация, в которой мы оказались, не из легких. Но если я попытаюсь…
София не понимала.
— Что попытаешься?
— Завоевать тебя.
Он сказал это так просто, как будто его ответ был очевиден.
— Но… зачем, — она не понимала.
— Наверное, чтобы ты была рядом.
— Я и сейчас рядом, — напомнила женщина.
— Не по доброй воле. А мне бы хотелось…
— Чего?
Он отставил бокал в сторону и наклонился к ней. Глаза его были так близко, и губы… она чувствовала на лице его дыхание.
•• • ••
У Софии происходящее не укладывалось в голове.
— Что ты делаешь, Эрих? — голос сорвался, прорезался фальцет.
Он хмыкнул ей в губы.
— Соблазняю тебя, София. Раньше мне это неплохо удавалось. Кроме того… скоро вернется Марк, и это всё усложнит. Он тобой очарован, как и я. Видишь, как всё сложилось: за тобой ухлестывают родные братья.