Иностранка. Филиал. Демарш энтузиастов. Записные книжки
Шрифт:
Я говорю:
— Зачем же в пикет?! Я и так сообщу вам фамилию, место работы, адрес.
— Так я вам и поверил!
— Зачем же, — говорю, — мне врать? Я — Альтшуллер Лазарь Самуилович. Работаю в Ленкниготорге, Садовая, шесть. Живу на улице Марата, четырнадцать, квартира девять.
Все это было чистейшей ложью. Но контролер сразу же мне поверил. И расчет мой был абсолютно прост. Я заранее вычислил реакцию контролера на мои слова.
Он явно подумал:
«Что угодно может выдумать человек. Но добровольно стать Альтшуллером — уж извините! Этого не
И меня благополучно отпустили.
Каково было в раю до Христа?
Семья — это если по звуку угадываешь, кто именно моется в душе.
Возраст у меня такой, что, покупая обувь, я каждый раз задумываюсь:
«Не в этих ли штиблетах меня будут хоронить?»
Любить кого-то сильнее, чем его любит Бог. Это и есть сентиментальность.
Кажется, об этом писал Сэлинджер.
Желание командовать в посторонней для себя области есть тирания.
Вышел из печати том статей Наврозова. Открываю первую страницу:
«Пердисловие».
Реклама:
«Если это отсутствует у нас,
Значит этого нет в природе!»
«Если это отсутствует у нас,
Значит вам это не требуется!»
И наконец:
«Если это отсутствует у нас,
Значит вам пора менять очки!»
Благородство — это готовность действовать наперекор собственным интересам.
Любой выпускник Академии имени Баумана знает о природе не меньше, чем Дарвин. И все-таки Дарвин — гений. А выпускник, как правило, рядовой отечественный служащий. Значит, дело в нравственном порыве.
Зек машет лопатой иначе, чем ученый, раскапывающий Трою.
Балерина — Калория Федичева.
В Америке колоссальным успехом пользовались мемуары знаменитого банкира Нельсона Рокфеллера. Неплохо бы перевести их на русский язык. Заглавие можно дать такое:
«Иду ва-банк!»
Умер наш знакомый в Бруклине. Мы с женой заехали проведать его дочку и вдову.
Сидит дочь, хозяйка продовольственного магазина. Я для приличия спрашиваю:
— Сколько лет было Мише?
Дочка отвечает:
— Сколько лет было папе? Лет семьдесят шесть. А может, семьдесят восемь. А может, даже и семьдесят пять... Ей-богу, не помню. Такая страшная путаница в голове — цены, даты...
У соседей были похороны. Сутки не смолкала жизнерадостная музыка. Доносились возгласы и хохот. Мать
— Как вам не стыдно! Ведь Григорий Михайлович умер.
Гости отвечают:
— Так мы же за него и пьем!
Владимир Максимов побывал как-то раз на званом обеде. Давал его великий князь Чавчавадзе. Среди гостей присутствовала Аллилуева. Максимов потом рассказывал:
— Сидим, выпиваем, беседуем. Слева — Аллилуева. Справа — великий князь. Она — дочь Сталина. Он — потомок государя. А между ними — я. То есть народ. Тот самый, который они не поделили.
Главный конфликт нашей эпохи — между личностью и пятном.
Гений враждебен не толпе, а посредственности.
Гений — это бессмертный вариант простого человека.
Когда мы что-то смутно ощущаем, писать вроде бы рановато. А когда нам все ясно, остается только молчать. Так что нет для литературы подходящего момента. Она всегда некстати.
Бог дал мне именно то, о чем я всю жизнь его просил. Он сделал меня рядовым литератором. Став им, я убедился, что претендую на большее. Но было поздно. У Бога добавки не просят.
Звонит моей жене приятельница:
— Когда у твоего сына день рождения? И какой у него размер обуви?
Жена говорит:
— Что это ты придумала?! Ни в коем случае! В Америке такая дорогая обувь!
Приятельница в ответ:
— При чем тут обувь? Я ему носки хотела подарить.
В искусстве нет прогресса. Есть спираль. Поразительно, что это утверждали такие разные люди, как Бурлюк и Ходасевич.
Есть люди настоящего, прошлого и будущего. В зависимости от фокуса жизни.
Бойтесь данайцев, приносящих donations!
В «Кавказском» ресторане на Брайтоне обделывались темные дела. Известный гангстер Шалико просил руководителя оркестра:
— Играй погромче. У меня сегодня важный разговор!
Человек эпической низости.
Мой отец — человек поразительного жизнелюбия. Смотрели мы, помню, телевизор. Показывали 80-летнего Боба Хоупа.
Я сказал:
— Какой развязный старик!
Отец меня поправил:
— Почему — старик? Он примерно моего возраста.
Человек звонит из Нью-Йорка в Тинек:
— Простите, у нас сегодня льготный тариф?
— Да.
— В таком случае — здравствуйте! Поздравляю вас с Новым годом!
Противоположность любви — не отвращение. И даже не равнодушие. А ложь. Соответственно, антитеза ненависти — правда.
Встретил я экономиста Фельдмана. Он говорит:
— Вашу жену зовут Софа?
— Нет, — говорю, — Лена.