Иностранка

Арина Теплова

– Анна я же сказал. Вы с детьми поезжайте, если ты так боишься. А я завтра же поутру кинусь в ноги государыне и все выясню, в чем моя вина, – заметил старший Озеров.

– Нет, это опасно, Кирилл Петрович! Ты должен ехать с нами, – не унималась Анна.

– Нет.

– Ах, как Вы жестоки Кирилл Петрович. Ведь наверняка, именно из-за вас, государыня прогневалась на нашу семью. Наверняка, Вы были непочтительны с ее новым любимцем, этим Зубовым. А теперь не хотите этого признать! – обвинительно заметила Анна Андреевна.

– Как Вы смеете говорить подобное, сударыня?! – возмутился Озеров, сверкая глазами

на жену. – Я верой и правдой служил Екатерине Алексеевне и ей не в чем упрекнуть меня.

– Матушка, неужели Вы считаете, что все так опасно? – спросил взволнованно Сергей.

– Да, именно, сынок. Ты должен быстро собрать необходимые вещи. И в полночь мы уедем.

– Мне кажется, что Вы преувеличиваете опасность, матушка.

– И я о том же твержу ей сынок, – кивнул Кирилл Петрович.

– Неужели Вы думаете, что цесаревич Павел Петрович будет шутить подобными вещами? – выпалила Анна.

– Матушка права, мне кажется, – сказала мрачно Маша, понимая, что все это правда. Ибо обыск, который был произведен в ее комнате, наверняка подтвердил ее виновность.

– Ты что-то знаешь Маша? – спросил строго Кирилл Петрович.

– Нет, – отрицательно помотала головой девушка. – Совсем нет.

– Сережа, времени мало. Собирайся и через час мы уезжаем, – велела Анна Андреевна.

– Но мне надобно вернуться в полк и попросить увольнение у командования. И… – начал было Сергей. Но Анна Андреевна в негодовании выпалила:

– Сергей, ты видимо не понимаешь всей серьезности положения!

Вдруг в тишине ночи с улицы раздались звуки лошадиных копыт. Удивленно обернувшись, Маша быстро подошла к окну. Темная карета и шесть гвардейцев верхом остановились у парадного крыльца. Всадники быстро спешились и направились внутрь дома. Маша охнула и, обернувшись, выпалила:

– Гвардейцы.

– Боже! Я же говорила Вам! – вскрикнула в истерике Анна и бросилась к двери. Но она не успела достигнуть ее, как на пороге гостиной появилась высокая фигура гвардейца в зеленой форме. Застыв на ходу, Анна Андреевна лишь испуганно приложила руку ко рту и чуть попятилась от двери. Гвардейцы вшестером вошли внутрь гостиной и первый из них, сняв шляпу, прочеканил:

– Поручик Чернышев, к вашим услугам.

– Чем обязаны поручик, в столь поздний час? – глухо спросил, вставая Кирилл Петрович.

– У меня приказ на ваш арест, господин Озеров, – произнес Чернышев, обращаясь к отцу Маши. – А так же вашей жены госпожи Анны Андреевны, а также Марии Кирилловны и Сергея Кирилловича. В вашем доме будет учинен обыск, а вы будете препровождены в тюрьму.

– Могу я знать, за что я арестован? – высокомерно произнес Озеров.

– Вы подозреваетесь в покушении на жизнь господина Зубова. Вот приказ из тайной канцелярии, – прочеканил Чернышев.

– Покушение на жизнь? Я не понимаю в чем дело? – опешил Озеров.

– Мне неведомы все обстоятельства дела, господин Озеров, – важно заметил гвардеец. – В приказе лишь сказано, что ваше семейство намеревалось отравить ядом господина Зубова, а после могли и извести государыню нашу Екатерину Алексеевну.

– Святый Боже! Как такое Вы говорите? – вскричала в ужасе Анна. – Да как же мы могли государыне нашей, заступнице и благодетельнице желать подобного?

– Не могу знать, сударыня, – пробубнил Чернышев. – Но

требую, чтобы вы немедля оделись и затем, мы незамедлительно доставим вас всех в Петропавловскую крепость, как и велено по приказу.

– Но это какое-то недоразумение, – удивленный и пораженный случившимся, проговорил Сергей.

– Мне надобно переговорить с государыней, – начал Кирилл Петрович.

– Мне велено вас арестовать, и более я не намерен говорить с Вами, господа, – уже раздраженно заметил Чернышев. – Даю вам пять минут на сборы. В противном случае нам придется сопроводить вас в карету силой.

– В таком случае, я готов следовать за вами, – ответил высокомерно Озеров. – Но мои дети, они тут ни при чем и…

– Приказ указывает на всех, – прочеканил Чернышев.

– Я к вашим услугам господа, – тут же заявил порывисто Сергей, и тоже вышел вперед. Двое из гвардейцев вышли в парадную, ожидая, когда из гостиной выйдут Озеровы. Кирилл Петрович и Сергей уже направились к дверям.

– Боже! Кирюша, Сереженька, но как же это?! – воскликнула истерично Анна Андреевна. – Мы должны написать государыне, чтобы хотя бы понять, в чем нас обвиняют.

– В крепости у Вас будет достаточно времени сударыня, чтобы писать письма, – желчно заметил Чернышев. – Следуйте за своим мужем, у нас мало времени.

Озерова, причитая, пошла за Кириллом Петровичем, который, уже войдя в парадную, прикрикнул на слугу:

– Демьян, подай нам верхнюю одежду и шляпы!

– Слушаюсь, Кирилл Петрович, – кивнул слуга и бросился исполнять приказ хозяина.

Маша же видя, что матушка также направилась прочь из гостиной и, отмечая, как Чернышев и еще один гвардеец, видимо ждут, когда и она последует за матерью, испуганным взором смотря на гвардейцев, прошептала:

– Подождите…

Она смотрела на все происходящее, словно на дурной дикий сон, осознав, что ее поступок, стал причиной этого чудовищного ареста ее и ее родных, и именно она была повинна во всем этом. Но, когда Гриша говорил ей о платке и отравлении, все хоть и казалось девушке страшным, но все равно воспринималось Машенькой, словно некая игра или дурной сон. Но теперь, этот дурной сон с гвардейцами и арестом стал жуткой суровой реальностью. И вот, солдаты государыни, неумолимые и мрачные, сейчас арестовывали ее семью и намеревались везти их в крепость. Девушка неистово боялась этой самой крепости и теперь ощущала, что попала в такую ужасную историю, о которой даже не упоминал ей Чемесов. Она понимала, что надо немедленно, снова известить Григория обо всем, что теперь происходило. Ведь он обещал ей помочь, если что-то пойдет не так. Но гвардейцы уже недовольно смотрели на нее.

– Мне надо написать письмо! – выпалила порывисто Машенька.

– Я уже сказал вашей матушке, что в крепости Вы, барышня вольны написать столько писем, сколько сочтете нужным, но сейчас Вы должны следовать за нами, – заметил поручик.

– Нет! Мне надо написать и…

– Сударыня, не заставляйте меня применять силу. Будьте благоразумны, – увещевательно приказал Чернышев.

– Нет! – выпалила Машенька как-то невозможно по-детски и попыталась отбежать от гвардейцев в дальний угол гостиной. Чернышев сделал знак одному из своих людей и, гвардеец проворно приблизившись к девушке, схватил ее за локоть и потянул за собой.