Иной мир. Часть третья
Шрифт:
Шесть часов, и мы в горах. Из ущелья вышли часа три как. Перекусили имеющимися у меня запасами и продолжили идти. Три раза на нас нападал здоровенный саблезубый барс, но каждый раз получал отпор в виде выстрелов по лапам и поспешно отступал. Цель убить зверюгу младший Росс не преследовал, поэтому стрелять мне не приходилось. Барс, можно сказать, даже ранений не получил. Так, чисто скользящие попадания. Вовка чувствовал его раньше, чем он показывался, и каждый раз встречал на выгодных позициях. Ох и не прост он, рождённый в этом мире. О том, что барса убила группа
– За нами идут. – Вовка спокойно снял рюкзак и поставил его у круглого валуна. – Четверо или пятеро, судя по звуку. Ты ничего не слышишь?
Флажок предохранителя АКМ был переведён на режим стрельбы одиночными. Затем снят рюкзак и поставлен рядом с рюкзаком Росса. Покачивание головой – ответ на вопрос.
– Отец говорил, что комитет перед стажировкой отправляет всех сотрудников на войну. – Вовка совсем не беспокоится насчёт преследования. – Многие, кто приходил, рассказывали мне про Афганистан. Я плохо представляю жизнь там, на родине, людей, но знаю о ней из книг. Ты был в Афганистане, Андрей?
Я кивнул и ответил:
– Был. Год и два месяца был. Проходил боевую стажировку в составе оперативно-разведывательного отряда «Каскад». С восемьдесят второго по восемьдесят третий в Афганистане пробыл.
– Значит, ты обучен войне в горах, Андрей. Это хорошо. Сейчас, как я помню, дома восемьдесят пятый год. Ты родился в шестьдесят втором, правильно? Двадцать три года тебе, да?
Я кивнул. Пытаюсь понять, к чему клонит младший Росс, но не могу. Такое впечатление, что не я старше его, а он меня. И минимум лет на десять.
– В Афганистан ты попал в двадцать лет. В двадцать один тебя отправили домой. В Москву или Ленинград. Общее время подготовки не более пяти лет. Мало, учитывая то, как обучает комитет. Но ты дошёл, и это радует. Ещё радует, что ты не пытаешься учить меня. Другие пытались. Постоянно. Мне всего четырнадцать, но опыта у меня больше, чем у всех, кого засылает к нам комитет. Я родился и вырос в том мире. Я знаю его. Этот мир слишком отличается от прежнего. Здесь сложно выжить. Понимаешь, Андрей?
Я покачал головой. Ничего не понимаю, но хочу понять.
– Говорю, как отец. – Вовка улыбнулся. – Ладно, Андрей, больше не буду делать отступлений. Отец сказал проверить тебя. Твоей задачей будет остановить погоню. Иди и выполни её. Я пока воду кипятить поставлю. Думаю, что вернёшься ты как раз, когда чай будет заварен. Идёшь?
Я растерялся. Вовка не старший по званию, чтобы приказывать мне. Отец сказал проверить, вот он и проверяет. Можно попробовать надавить, но смысл? Он мальчишка, я нет. Я – лейтенант КГБ. Если есть возможность не подвергать ребёнка опасности, то нужно использовать её. Да, младший Росс показал, что он хорош. И что? Я тоже не плох. Обучали ведь. Пойду и сделаю. А паренёк пускай чай заварит. Плохо, что с возрастом ошибся – не пятнадцать, а четырнадцать ему.
Собравшись, я пошёл встречать преследователей. Вовка разводит костерок из собранных по пути древесины и кизяка. Подмигнув мне, он сказал:
– Удачи, Андрей.
Я, улыбнувшись, ответил:
– Спасибо.
Возвращаться пришлось совсем ничего: каких-то триста метров отшагал и услышал голоса. Преследователи не слишком опасаются быть услышанными. Идут быстро. Точнее, спускаются. Это мы с Вовкой сейчас на относительно ровном участке находимся, так сказать, на микроскопическом плато, а вот им приходится пробираться по заваленной камнями тропе. И камни, постоянно мешающиеся под ногами, с той тропы летят будь здоров, создавая дополнительный шум.
Позицию занял у двух крупных валунов. Афганка отлично вписывается в расцветку ландшафта, что даёт неплохую маскировку. Стоит преследователям выйти, и они окажутся на прицеле. Расстояние в сорок с небольшим метров для меня плёвое дело. Для АКМ – тем более.
Младший Росс не ошибся. Преследователей пятеро. Все негры. Одеты в светло-зелёные костюмы и вооружены автоматами Калашникова. Идут так, словно вышли на прогулку.
От первого выстрела погибли двое. Находились на одной линии. Пуля отлично бьёт двух человек, если не попадает в кость. Я целил так, чтобы в кость не попасть. Первому пробил живот в районе печени. Второму, немного изменив траекторию, пуля вошла в пах. Оба упали.
Оставшиеся трое тоже упали. Только двое смогли залечь живыми. Третий, которому так же целил в живот, поймал пулю ртом в падении. Неприятно, наверное.
Понять, откуда стреляют, они успели, но это не спасло. Я на позиции и отлично прикрыт камнями. Враг на открытом пространстве. Если бы не упал, а отступил, то мог выжить. Надо было всего пять метров отбежать и залечь под прикрытием булыжников. Беспечность дала отрицательный результат – группа преследования погибла быстро и без сопротивления. Плохая у них была подготовка.
– Их было пятеро. – Я сел на камень рядом с Вовкой.
Он, вручив мне кружку с чаем, сказал:
– Ты выстрелил четыре раза.
– Двое были на одной линии.
– У тебя хорошая подготовка, Андрей. Ты мне нравишься. И понравишься моему отцу. У тебя, наверное, много вопросов, да? Комитет вряд ли ввел в курс дела. Он любит так поступать.
Я кивнул.
– На все вопросы ответит отец. Два дня, и мы встретимся с ним. Пьём чай, и в путь. Через три часа доберёмся до места ночлега. Там безопасно. В джунгли ночью соваться нам точно не стоит.
Через три часа мы добрались до небольшой пещеры. Глубина у неё всего метров пятнадцать, но в конце имеется кем-то оборудованная стоянка: три топчана и костровище. Видимо, пещера часто используется такими же, как мы. Только топчаны крупноваты. Будто для гигантов, ростом не меньше трёх метров, сделаны. Спать решили по очереди. Вовка вызвался дежурить первым. Стоило лечь, расслабиться, и сон пришёл… Темнота, а затем свет!
– Давай выбирайся!
Я осознал себя тем, кем являюсь. Не Андреем Ермаковым, своим отцом, а Никитой Ермаковым. Снова в белой пустоте нахожусь. Снова диалог с самим собой.