Инсектерра. Выжить в любви
Шрифт:
Спустя неделю с того момента, как меня вытащили из реки, я научилась быстро засыпать на ворохе грязной соломы, прикрытой залатанной ветошью, а первые дни долго лежала в темноте, пытаясь сомкнуть глаза, пока в голове мелькали обрывки мыслей, смутные образы моей прежней городской жизни.
Отчаянно хотелось исчезнуть из богом забытой деревушки, находящейся непонятно в каких краях. Иначе просто сгину среди смрада и безумия. Держись, Марго, держись!
Сегодня Райни почистила во дворе рыбу – утренний улов отца, и теперь собиралась зажарить ее на решетке поверх углей. Пищу здесь готовили на улице,
Скоро полдень, стояла невыносимая жара, староста то и дело прикладывался к бутыли с прохладной процеженной брагой. Напиток готовили из каких-то сладковатых грибов, что находили в земле у берега реки. Судя по тому, как морщился староста, редкостная гадость на вкус, но перебродив, грибочки, давали чувство легкого опьянения.
Несмотря на щедрые предложения поделиться напитком, я не рискнула даже попробовать мутную дрянь. Не хватало еще подсесть на местный допинг, а потом превратиться в бесчувственное подобие общей женщины.
Сегодня утром даже не хотелось подниматься с тюфяка, зная, что придется копошиться без толку в этом унылом месте. И вдруг до нас донесся испуганный вопль Хартука:
– Твари! Твари идут сюда! Спасайтесь!
Баруш бросил сеть и велел нам бежать в дом. Сам заскочил следом, заперся изнутри и подошел к дочери, желая ее успокоить. Райни тоненько скулила перед ним, словно маленькая собачонка, а я не могла вымолвить ни слова и только чувствовала, как бешено колотится сердце в груди.
Баруш прижал дрожащую Райни к себе, улыбаясь, погладил по голове, а потом быстрым взглядом обежал комнатушку, как будто обдумывал единственно верное для себя решение. Наконец староста отбросил ногой замызганный половик и дернул за кольцо двери, ведущей в небольшой погреб:
– Прячься сюда! – заорал он дочери, и только прикрыв дверцу в полу тряпками, обернулся в мою сторону.
Как же мне не понравился его взгляд. Оценивающий и расчетливый. Так разглядывают товар на прилавке, прикидывая, купить или выбрать что-то получше.
– Иди за мной!
Каким-то внутренним чутьем я все поняла и умоляюще залепетала:
– Вы обещали меня защищать. Прошу вас! Не отдавайте меня дикарям, прошу вас, пожалуйста, не отдавайте.
Я повалилась ему в ноги и застонала вслух. Ближайшее будущее казалось кошмаром, скорее всего, меня растерзают на виду всей деревни злобные существа из леса. Или утащат с собой в чащу и там под звуки "там-тамов" проведут дикие ритуалы. А вдруг они каннибалы? А вдруг меня принесут в жертву местному Кинг-Конгу?
Мной опять хотят откупиться! Проклятье какое-то…
Невзирая на мои жалобные крики и слабые попытки сопротивления, Баруш выволок меня из дома, как мешок с зерном и бросил у крыльца.
– Сиди здесь, пока я за тобой не вернусь. Вздумаешь уползти, раздавлю, как последнюю гадину. Ты меня поняла?
Он прошипел мне эти жестокие слова прямо в ухо, а я закрыла голову руками, пряча лицо от разлетающейся из его рта слюны. Меня никто никогда не бил, я даже не могла представить, чтобы мужчина ударил со всей силы, – мне бы точно пришел конец.
Глава 4
Будущая Королева
Староста Баруш еще раз грубо встряхнул девушку в подтверждение своих угроз, а потом вытащил из-под стрехи хижины остро наточенный серп – любимейшее оружие. Бывший каторжник еще раз провел заскорузлым пальцем по лезвию, удовлетворенно хмыкнул и вышел навстречу небольшой группе меднокожих людей. Ожидая достойной встречи, твари остановились у первой лачуги поселения.
Тан догадывался, зачем сюда явились дикари и что им опять требуется. Год назад он уже отдал им женщину в самом соку, привезенную с Южной заставы. Некогда прелестная Киммерина была известной столичной куртизанкой, но влюбилась в молодого смазливого воришку и ради него отравила своего старого покровителя. Влюбленную парочку вскоре поймали в дорогой гостинице, – парень отделался плетьми и клеймением, поскольку всю вину Кимми взяла на себя.
Ее заковали в цепи и выслали из Гальсбурга в поселение отверженных, в трущобы изгоев на границе с Ничейной пустошью. Городская красотка была измучена телесно, но не сломлена духом и даже здесь попыталась очаровать Баруша и навести свои порядки.
Тан был не против, но вскоре пришли эти грозные парни из леса. Они сказали, что заберут женщину силой и староста даже пытался им противостоять ради мольбы красавицы. В тот день Баруш чудом остался жить, чего не скажешь о закадычных дружках – Фране и Троме. Из прежней их удачливой шайки выжили только он и Хартук. Твари убили восьмерых из поселка и забрали визжащую от ужаса Кимми, а что с ней стало в логове «краснокожих» никому не известно.
Зато кормис Кадо был очень горд собой и потому радостно улыбался, оголяя все желтоватые острые зубы. Он впервые представлял своих сородичей вне дома, и миссия оказалось вполне успешной. Староста быстро уступил ему, правда, не малую цену выставил, однако женщину пообещал молодую и чистую.
А ведь Кадо немного боялся, что придется угрожать или того хуже просить ничтожного старика. Сам он давно решил, если понадобится, забрать добычу силой, поскольку вернуться в Кормаксилон без Королевы было просто немыслимо.
Теперь счастливый воин в сопровождении двух сородичей спешил за прихрамывающим Старостой к его лачуге. Вожаку кормисов не терпелось взглянуть на будущую повелительницу
Однако женщина, лежащая на земле у порога хижины немного разочаровала Кадо. Он слишком хорошо помнил прошлую владычицу – гордую и бесстрашную Камрит, она ни у кого никогда не валялась в ногах, а напротив любила приказывать и наказывать провинившихся.
Кадо даже боялся ее немного и отчаянно желал, а эту новую – бледную и дрожащую хотелось только пожалеть, и все же кормис торжествовал. Он надеялся, что старик сам представит ему женщину, но тот лишь бросил коротко:
– Вот она. Забирай и проваливайте!
Кадо кивнул и улыбнулся еще шире, обращаясь к будущей Матери Кормаксилона:
– Ясное небо над твоей головой! А уж мы позаботимся, чтобы ты впредь ни в чем не нуждалась.
Она с нескрываемым ужасом глядела снизу вверх на стоящего перед ней великана с кожей медноватого оттенка.
«Нет, только не это. Он хоть и похож на человека, но скорее всего дикарь-людоед, вон как скалится…»
А вслух с мольбой обратилась к Барушу:
– Не отдавай меня, ты же обещал! Ты сказал, что будешь меня защищать.