Инсептер
Шрифт:
Когда впереди показалась гостиница «Националь», Леша поправил колбасу за поясом, спрятав ее под футболку. Может, сегодня он и поел, а вот о завтра надо позаботиться.
Окна «Доктора Живаго» были закрыты тяжелыми бархатными шторами. Увидев свет внутри, Леша собрался с духом и толкнул дверь.
Голоса. Как же много голосов. Люди толпились у барной стойки, сидели в красных креслах, переговаривались и курили прямо в помещении. Красногубые официантки в белых передниках сновали туда-сюда, таская подносы с едой и выпивку. Играла бойкая, дерзкая скрипка, воздух наполнялся ароматами духов и угощений. По стенам неслись красные лошади, сверкали бокалы, и Леша стоял, очарованный этой неожиданной красотой. Только поймать общее веселье почему-то не получалось: в нос бил то и дело запах паленого, и Леша против воли вспоминал прошлогодний пожар.
Из оцепенения Лешу вырвал мягкий женский голос.
– Я могу вам помочь?
Перед ним стояла девушка в черном платье. Губы у нее были красные, как у официанток, а волосы забраны в аккуратную прическу. Выбившиеся прядки касались тонкой белой шеи и щек, едва тронутых румянцем.
– Я… это, – промямлил Леша и уставился на глубокий вырез ее платья.
Увидев его замешательство, незнакомка только рассмеялась.
– Я вас провожу, – она взяла Лешу под руку и повела в глубь кафе, в самую толпу.
Леша перебирал ногами и крутил головой. Как же много тут людей! И какие все… странные.
Казалось, что все гости «Живаго» собрались на костюмированную вечеринку. Тут был и рыцарь с мечом, и хмурый спецназовец в бронежилете, и усатый капитан в кителе. Были и девушки – столько прекрасных девушек Леша не видел никогда в жизни. Они танцевали, покачивая бедрами в такт неслышной музыки и запрокидывая голову.
Они курили тонкие сигареты – прямо за барной стойкой, расстреливая цепкими взглядами мужчин в ресторане. Темноволосая красотка в пышном платье цедила вино из красного бокала. Блондинка в блестящем платье с вырезом до пупка скучала, поигрывая блестящими наручниками. Но самой красивой была Лешина спутница.
Она провела его к столику у окна, накрытому белой скатертью и, мягко надавив на плечи, усадила на свободный стул.
Напротив сидел мужчина средних лет, худой, с усталыми глазами. Седеющие волосы незнакомец зачесал набок. Мужчина крутил в руках трубку, набитую табаком, и молчал, разглядывая Лешу.
– Нравится моя девушка? – наконец сказал он. Голос у него был красивый, бархатный, как у ведущего новостей.
– Нравится, – вежливо ответил Леша, хотя на языке вертелась грубая фраза. – Здесь что-то горит? – он снова шмыгнул носом. Запах горелого вроде бы рассеялся, но всё еще продолжал преследовать Мышкина, как навязчивое воспоминание из прошлого.
Девушка в черном платье облизнула красные губы и, слегка кивнув, скрылась в толпе. Мужчина даже не посмотрел ей вслед. «Откуда у этого хмыря, – Леша бегло оглядел старый пиджак с катышками и кольцо-печатку на указательном пальце, – такая девчонка. Бомба!»
– Что, считаешь, недостоин? – незнакомец вытащил из кармана коробок спичек, поджег одну и стал раскуривать трубку. – Ну, не молчи.
Про запах незнакомец не сказал ни слова. Комнату заполнял дым от трубки, Леша покашливал и смотрел исподлобья: что тут происходит? Глаза у мужчины были круглые, собачьи. Как у… мопса. Он курил, пуская Мышкину в лицо вишневый дым.
– Нельзя курить в помещении, – Леша отвернулся.
Мужчина сделал еще одну затяжку и, показав желтоватые зубы, улыбнулся.
– Я инсептер, – ответил он, глядя Леше прямо в глаза. – Мне всё можно. Как и тебе.
Лешино сердце забилось часто-часто. Инсептер! Неужели он всё узнает?
– И вы умеете переносить людей из этой страны, Эскритьерры? – выпалил Леша. Про навязчивый запах пожара он тут же забыл.
– Умею, – незнакомец закончил курить и, вытащив из кармана пиджака металлический штырь, стал протыкать им табак в трубке. – Ты тоже умеешь.
– Откуда вы знаете?
– Я всё о тебе знаю, – мужчина высыпал табак на салфетку и забил трубку по-новой. – Мы, инсептеры, бережем друг друга. Бережем свой дар. Ты один из нас.
Леша хотел съязвить что-то из серии «ты волшебник, Гарри», но промолчал.
– И зачем? – спросил он. – Зачем вытаскивать людей из Эскритьерры? Зачем они нам?
Мужчина в очередной раз выпустил дым в лицо Леши.
– Когда ты только родился, – начал он. – Твой отец предупредил, что ты будешь спрашивать. И я пообещал: когда тебе, Леша, будет пятнадцать, и ты поймешь свою сущность, я всё расскажу.
«Отец! Он знает отца!».
– Для начала запомни первое правило инсептеров, – мужчина поманил Лешу пальцем.
– Никому не говорить об инсептерах? – вырвалось у Леши, и собеседник нахмурился.
– Нет, – он покачал головой. – Эскритьерра – это мир, который придумал ты сам. Для этого напиши историю, поставь точку своей кровью и сожги конец.
«Это я уже слышал от Сида».
– Значит они, то есть мы – писатели?
Мужчина рассмеялся:
– Вроде того. Безусловно, все мы обладаем… некими способностями к литературному труду. Но мало кто из нас пишет настоящие книги. Хотя кое-кто из великих был инсептером.
– Кто, например?
– Гоголь. Говорят, его эскрита так и не поймали… Впрочем, не об этом. Всё дело в нашей крови, Леша. Она особенная.
– Да, у меня четвертая отрицательная. Очень редкая, – съехидничал Мышкин.
– Группа крови тут не при чем, – терпеливо пояснил собеседник. – Много веков назад первый инсептер, его звали Алонсо, получил этот дар, смешав свою кровь с кровью старого колдуна. Колдун умер, а дар остался с Алонсо. Он нашел себе сторонников… Раньше существовал древний ритуал посвящения в инсептеры. Нужно было порезать запястье и смешать свою кровь с кровью действующего инсептера.
– И ведь заразы не боялись, – поморщился Леша. Вся эта кровавая история казалась ему бредовой, но он тут же вспомнил главный запрет своего детства: не сдавать кровь. Особенно донорскую.
– Да, хорошо, что это уже в прошлом, – согласился его визави. – В девятнадцатом веке на всеобщем совете инсептеров было принято решение больше не принимать в общество новых членов. Дар передается по наследству, и количество инсептерских семей строго ограничено. В Москве их сто двадцать.
– Многовато для тайного общества.