Инспектор Внеземелья
Шрифт:
– Я думаю, что спорить не о чем, а потому готов выполнять ваши приказания, капитан. Я так понимаю, что надежды мизерны, капитан?
– Прекрасно, - сказал Круглов, оставляя без ответа его вопрос.
– Следовательно, наши главные специалисты в радиоэлектронике в твоем распоряжении, Миша. Думаю, вы сами определитесь, кто и чем будет заниматься. А мы с Ярницким будем думать над иными проблемами.
Несколько часов напряженной работы пролетели незаметно.
– Семь с половиной месяцев, - обреченно сказал Ярницкий.
– Время есть, -
– Куда бы только его употребить, - не глядя на капитана, пробормотал Ярницкий.
– Не так мрачно, Витя, - не слишком уверенно отозвался Круглов.
– Мы остались живы, это уже не так плохо. У нас есть запасы кислорода и продуктов, это тоже хорошо. И регенерационная система практически в исправном состоянии. Можно сказать, нам повезло.
– Не думаю, чтобы это можно было назвать везением, вздохнул Ярницкий.
– Везение в другом...
Капитан сидел в кресле, потирая виски.
– Хреново без компьютера, - прищурился он.
– Ты уже отвык от таких упражнений, верно?
Он потянулся.
Включив селектор, он поинтересовался:
– Миша, как у вас?
– Плохо, - после некоторого молчания угрюмо отозвался бортинженер.
– Оборудованию тоже досталось. Но здесь положение лучше, чем в рабочих отсеках. Ищем исправные блоки, потом проверяем наличие пригодных чипов и узлов. Боюсь, это затянется надолго. Тут работы не на неделю, Алексей Николаевич.
– Время у нас есть, - бодрым голосом сообщил Круглов. Мы тут с Ярницким посчитали - получается, что в нашем распоряжении больше семи месяцев. Значит, надежда есть, Миша?
– Трудно сказать, - менее напряженным тоном доложил бортинженер.
– Сначала надо определиться, что у нас есть. Эрик в радиорубке. Он выясняет, что нам будет необходимо.
Круглов хотел спросить, как держится Везелен, но вовремя удержался - немец наверняка услышал бы его, а это повышенное внимание к собственной персоне обязательно покоробило бы астрофизика.
– Работайте, - распорядился он и отключился.
– Итак, Витя, что мы имеем на сегодняшний день?
– Он поймал ручку, плывущую над столом.
– Пока одни минусы, Леша, - отозвался тот, не отрываясь от блокнота.
– Наше местонахождение на Земле никому не известно, двигателя у нас нет, радиопередатчик не работает, нас уносит к Солнцу. Условно положительным моментом можно считать тот факт, что мы еще живы, а главное - время у нас еще есть.
Круглов покачал головой.
– Эк тебя вывернуло, Витя, - укоризненно сказал он.
– Условно положительный момент... Радоваться надо, что остались в живых после взрыва силовой установки. Один шанс на миллион, а?
– Можно посчитать, Леша, - грустно усмехнулся Ярницкий.
С ним Круглову не надо было притворяться. Они летали в одном экипаже пять лет, и капитан видел своего штурмана и второго пилота в деле. Особенно при исследовании кометы Ван Дейка.
– Значит, минусы мы свои знаем, - сказал Круглов.
– И условно положительные
– Ничего, Витя, бывали ситуации и похуже.
В худшие ситуации они еще никогда не попадали, это Круглов приукрасил немного для поднятия боевого духа. Где-то в глубине души Алексея Николаевича гадким черным пауком копошилось чувство обреченности, но он старательно давил это чувство, стараясь не показывать членам экипажа, что сам не верит в спасение.
– Главное, правильно поставить задачи, - откинулся он в кресле.
– Чего мы хотим, Витя?
– Вернуться на Землю, - мрачно сказал штурман.
– Верно. А для этого нам как минимум нужно подольше оставаться в живых. Связаться с Землей мы не можем. Так? Но, возможно, этот фактор перестанет выглядеть так безнадежно в самое ближайшее время. Если ребятам удастся отремонтировать радиопередатчик.
– И если целы антенны, - уточнил штурман.
– Антенны целы, - сообщил Круглов.
– Я на них специально внимание обратил, когда прогулку под звездами совершал. Красивое зрелище, Витя! Значит, антенны у нас целы. Пусть Миша и пассажиры занимаются ремонтом до посинения. Чем быстрее мы отремонтируем радиостанцию, тем больше возрастут наши шансы на спасения.
– Или наоборот, - пробормотал Ярницкий и, поймав хмурый и недовольный взгляд Круглова, пояснил: - Это я к тому, что передатчик привести в порядок, может, и не удастся.
– Экий в тебе пессимист просыпается, - буркнул Круглов. Надо вперед смотреть с надеждой, тогда будущее розовым кажется.
– Трудновато, командир, - вздохнул Ярницкий.
– Но тоже вполне возможный вариант, - неохотно согласился Круглов. Он легко воспарил над креслом и подплыл к иллюминатору. В иллюминаторе были видны яркие звезды. Незадолго до взрыва планетолет входил в режим торможения и развернулся двигателем в сторону Солнца.
Именно поэтому светила в иллюминаторе не было видно.
Как и Земли.
– Привлечь к себе внимание, - подумал вслух капитан. Если мы не можем помочь себе сами, то надо добиться, чтобы нам помогли.
– Капитан, - усмехнулся Ярницкий.
– Ты рассуждаешь, как китайские мудрецы.
– Подобным образом они рассматривали очевидные истины, превращая их в философские проблемы.
– Дерзок ты, Витюша, - не оборачиваясь, сообщил Круглов.
– Смеяться над начальством опасно. Вернемся на лунную базу, добьюсь, чтобы тебя на месяц в бригаду сантехников определили.
Слышно было, как Ярницкий вздохнул.
– Если вернемся, - сказал он, - это будет не наказание, а поощрение.
– И все-таки нам повезло, - задумчиво сказал Круглов. Планетолет сохраняет герметичность, системы... в основном... функционируют нормально. И энергии от резервных источников нам пока хватит. И если это не чудо, то я, Витюша, ничего не понимаю в чудесах.
Через несколько часов, когда они перебрались в кают-компанию для того, чтобы перекусить, появились и остальные.