Инстинкт победителя
Шрифт:
А после уже и начался тот почти бред, от которого он совсем очнулся, проводив взглядом местного сторожевого пса Файла, что так интеллигентно отказался от предложенного ему бутерброда с подветренной краковской колбасой, позаимствованного у Василича.
Практически протрезвев, Михаил понял, какую совершил оплошность, выпивая на рабочем месте под камерой видеонаблюдения. Кроме того, еще и книгу разорвал, и бутылкой о стену грохнул. Ни дать ни взять – умалишенный. Алкаш с белой горячкой. Именно этого от него и добивался враг. И он, как последний кретин, попался в эти ловко расставленные силки. Родин
Да, теперь он почти был уверен в своей догадке о том, кто является виновником происходящего. Нет, Марина тут ни при чем. Но надо еще доказать. А прежде – убедиться самому в том, что к данному делу имеет отношение Наденька! В этом он практически не сомневался. Пожалуй, только она знала, что он пил на протяжении нескольких лет. Знала его слабость и подложила водку. Кроме того, именно она сидела за его столом и читала эту чертову книгу, как бы демонстрируя ее, чтобы он обратил внимание. В этом плане у нее все вышло прекрасно. Но действовать в одиночку она бы не смогла. Даже если учитывать, что бывший сторож и не был убит, труп собаки она никогда бы сама не решилась взять в руки. Даже в перчатках и в противогазе. В этом плане Михаил ее хорошо знал. Да и таскать такие тяжести по тридцать килограммов женщине не под силу. Значит, она действует с кем-то сообща.
Так он рассуждал, сидя за столом и покуривая «Астру» через мундштук, который недавно тщательно почистил. Не выкурив и половины, Родин вытащил из него сигарету, затушил, вынул из портсигара оставшиеся, положил на стол кучкой, мундштук вложил в пустой портсигар и сунул в карман. Он с удовольствием швырнул бы этот подарок Наденьки в стену, как и бутылку, но не стал больше рисоваться перед видеокамерой. Решил выбросить при первом удобном случае. После этого вновь погрузился в свои размышления.
Кто может быть ее подельником? Или кому она служит подмастерьем? Вороватому Щербакову? Мелковата сошка. Кому-то из грузчиков? Вряд ли. Самому Андрееву? Но зачем тогда так мелочиться. Он мог бы сам выкупить всю партию безо всяких лишних телодвижений. Елена? Тоже женщина, хоть и мощная. Короче, непременно надо сегодня остаться в засаде и самому понаблюдать за происходящими днем событиями.
Вооружившись фонариком, он снова пошел в конец зала, чтобы выбрать подходящее для этого место. Такое после недолгих поисков он нашел себе среди коробок из плотного картона, в которых хранились напильники. И кому они сейчас нужны? Да в таком количестве. Давно все механизировано и автоматизировано. Да и не работает уже в стране практически никто, кому бы они понадобились. Эти напильники напоминают ушедшие в прошлое бороны или двуручные пилы, если не каменные топоры. «Ладно, хоть тут пригодятся», – думал Родин, двигая коробки, чтобы приготовить удобное убежище. Оттуда должен хорошо просматриваться склад ящиков с титановыми листами, но не должно быть видно его самого.
Через несколько минут все было готово. Затем Михаил еще раз оглядел то место, куда перепрятал остатки проволоки. Порядок. Не тронули.
Как обычно, без пяти минут восемь он открыл калитку и вышел покурить на свежем воздухе. Вскоре увидел приближающуюся Елену Алексеевну. Издалека она была похожа на гигантского колобка. Что в ширь, что в рост – размер одинаков. А бежевое пальто,
– Привет, Миша! – как всегда оптимистично заулыбалась Елена Алексеевна, подойдя ближе. – Чего не спится в такую рань?
– Здравствуйте, – улыбнулся Родин в ответ на ее шутку. – Да что-то бессонница замучила.
– Еще скажи, старческая, – весело рассмеялась женщина, с явным усилием переступая через высокий порог.
Когда кладовщица вошла в свой кабинетик, Михаил заглянул к ней:
– Елена Алексеевна, а вы мне не дадите телефон Надежды Петровны? Мне надо ей по одному делу позвонить.
– Уу-у, понятно по какому, – снова хохотнула она. – Влюбился, сокол? А что, она баба ничего. В соку. Незамужняя опять же.
– Да нет, у меня другое тут… – стал почему-то оправдываться Родин.
– Да ладно, дело молодое, – шутливо отмахнулась кладовщица. – Только мне надо бы ей сначала позвонить самой и спросить, не против ли она. Так ведь, кажется, требует этикет, будь он неладен?
– Так точно. Не возражаю, звоните, – согласился Михаил, кивнув, от чего длинная непослушная челка в очередной раз упала на глаза. Пятерней он отправил ее назад.
– Что, сейчас? – удивилась Елена Алексеевна, снимая пальто. – Не рановато ли? Может, девушка еще почивать изволит? Или так не терпится?
Михаил смутился, прикинув, что та права, и уже не знал, что ответить. Но позитивная кладовщица вновь засмеялась, придя на помощь:
– Да сейчас позвоню, не переживай. Тебе ведь уходить пора. Чего тут лишнее время просиживать. А она всегда рано встает. Сейчас.
Повесив пальто на вешалку, кладовщица достала из сумки, похожей не на дамскую, а на хозяйственную, сотовый телефон и очки. Нажала нужные клавиши и громко, словно хотела докричаться прямо туда, где сейчас находится абонент, выдала:
– Доброе утро, красавица!.. Ничего не случилось, кроме того, что Миша, наш охранник, просит у меня твой телефон… Не знаю. Думаю, влюбился! Зачем же еще? Дать?.. Вот и я так считаю. Ну, пока. Барышня позволили-с, – последняя фраза была обращена к Михаилу, – записывай.
– Я запомню, – сухо буркнул он. Эти намеки о влюбленности, даже шуточные, были ему неприятны. Родин представил, что Наденька сейчас безумно счастлива, обнадеженная его желанием узнать ее номер и подколами своей сменщицы. Знала бы она, зачем на самом деле он собирается ей звонить. Ему показалось это бесчестным по отношению к женщине, но что-то исправить было поздно. Что ж, пусть пока остается в приятном неведении.
– Завидую такой памяти, – сказала Елена Алексеевна и продиктовала, считывая с телефона, десять цифр, не считая первой восьмерки.
Михаил поблагодарил и собрался уходить. Навстречу ему попались немного припоздавшие Валентин и Степан. Обменялись с Родиным короткими рукопожатиями.
– Как вахта? – больше из вежливости, чем из интереса, спросил Степан, закуривая возле ворот.
– Спокойно. Слушай, Степа, а как звали охранника, что до меня работал? – спросил Михаил, делая вид, что и он заводит разговор лишь от нечего делать.