Инструмент богов
Шрифт:
Мать сменил муж. Он сел на край кровати, взял руки Милы в свои ладони, наклонился к ней, уткнувшись в плечо, и просидел молча до самого ухода. Именно молчаливое участие ей было необходимо, к тому же участие мужа. Конечно, они обменялись несколькими фразами, но и без них Мила чувствовала его понимание и любовь.
Когда он ушел, она достала из тумбочки баночку с водой, где растворила таблетки, проверила, поболтав банку, не осталось ли кусочков. Мила знала, что врачи будут отрицать факт подмены ребенка, но у нее есть способ все выяснить. Шприцем она
Поглаживая руль, Игорь косился на мрачную Далилу.
– Чего пригорюнилась? – толкнул он ее локтем.
– Ай, – отмахнулась Далила, мол, не спрашивай.
– С Милой плохо?
– Со мной. – И Далилу понесло: – Представляешь, дочь разговаривала со мной, как с чужой! Не поговорила ни о ребенке, ни о своих переживаниях, ни о самочувствии... И долбит про своего папочку, долбит. Я что, не имею права жить, как мне нравится?
– Имеешь, имеешь...
– Почему я должна всем угождать? – разошлась она, размахивая руками. – На протяжении многих лет я только и делала, что угождала им. Главное, ничего от них не требую, а от меня...
– Притормози, зять идет.
Серафим открыл дверцу и наклонился:
– Поезжайте за мной, это недалеко.
Недалеко! Час ехали. К тому же это было время, когда все мчатся с работы домой, выпучив глаза, правила не соблюдают ни водители, ни пешеходы.
– Я давно заметила: в крупных городах надо уметь летать, – ворчала Далила. – Ну, смотри, куда она несется! Ненормальная.
Ненормальная проскочила перед носом автомобиля и еще вслед что-то кричала. Игорь согласился:
– Да, народ здесь как взбесился. Серафим сворачивает во двор, кажется, приехали. Далила, улыбнись.
– Разве что только тебе, – улыбка получилась кривая. – Не переживай, я умею держаться.
И правда, через несколько минут Далилу было не узнать: она шумно встретилась с Терезой, расцеловала ее, забросала комплиментами, восторгалась домом и накрытым столом. Вообще-то мать Серафима живет отдельно, и это правильно – нечего молодой семье мешать. Сейчас временно она с сыном, опекает его, хотя Далила не понимала, зачем опекать тридцатилетнего мужчину. Ни слова о постигшем несчастье в первый час не произнес никто, пока Тереза, подняв очередной бокал, не обмолвилась:
– Все как прежде, только наши ожидания... Не могу!
Она встала, отошла к окну, пряча слезы.
– Мамуль, не надо, – пробубнил Серафим, нахмурившись.
– Ну, почему же? – в гнетущей тишине произнесла Далила. – Когда на душе кошки скребут, не стоит притворяться, что их там нет. Миле хуже, чем нам, а сделать мы ничего не можем.
– Извините, – повернулась Тереза, вернулась за стол. – Вы надолго, Далила?
– Завтра едем домой, на работу пора.
– А я надеялась, вы растормошите Милу, приободрите, – сказала Тереза с нотками огорчения в голосе.
– Что-то не так? – насторожилась Далила. – Мила меня домой отправляет, говорит, с ней все нормально.
– Кроме...
– Мамуль, это лишнее, – с укором произнес Серафим.
– Да что такое? – заелозила на стуле Далила. – Говорите же, что тут еще случилось?
– Да так... – буркнула Тереза, но, взглянув на обеспокоенную мать невестки, рассказала, стараясь не пугать ее, не замечая мимики сына: – Да, меня беспокоит Мила, она немного... заговаривается.
– Заговаривается? – вытаращилась Далила. – Я не заметила.
– Дело в том... – продолжила Тереза, отвратительно хрустя фалангами пальцев. – Она утверждает, будто умерший ребенок не ее. Вам она говорила это?
– Нет. – И обида больно резанула по сердцу: единственная дочь чурается собственной матери, будто та дальняя родня.
– Нам тоже не говорила, – пролепетала с обиженной интонацией Тереза. – Но врач...
– Перестань! – воскликнул сын. – Врачиха плетет, чтоб ответственность снять с себя. Хочет выставить мою жену сумасшедшей. Если б Мила так думала, давно бы со мной поделилась.
– Я разнесу больницу! – погрозила пальцем Тереза. – Они у меня пройдут все круги ада, как сейчас проходим мы.
– И так на цыпочках бегают, когда ты появляешься, – вставил сын.
– Помолчи! – рявкнула мама.
Далила не знала, что ей думать, как отнестись к новости. Дочь заговаривается... Нет, здесь точно замешаны астральные силы. Далила, не верившая ни в бога ни в черта, решила дома сходить к гадалке.
– А что еще врач говорит? – спросила она.
– Врач! – презрительно фыркнула Тереза. – Девчонка какая-то! Главврача нет, он, видите ли, болеет. Когда выйдет, пятый угол будет искать у меня.
– Так что говорит девчонка? – повторила вопрос Далила. – Она разве одна в больнице? Других врачей нет?
– Есть, конечно, – перехватил инициативу у матери Серафим. – Мы со всеми беседовали, но в основном с... как ее?
– Арина Валерьевна, – язвительно произнесла Тереза.
– Да, с ней мы больше общаемся. Она хотя бы не отмахивается от нас. Арина Валерьевна считает... вернее, психиатр считает, что опасения напрасны, Мила адекватна.
– А почему Мила думает, что умерший ребенок не ее? – вступил в разговор Игорь, предпочитавший поначалу слушать молча. – Что она говорит?
– Да-да, – поддержала Игоря Далила, переводя вопросительные глаза то на мать, то на сына.
– Подменили, украли, – беспомощно развел руками Серафим. – В общем, как мне сказали, такое с женщинами случается, когда ребенок умирает.
– Мне следует остаться, – сделала вывод Далила.
– Раз Мила настаивала на отъезде, то поезжайте, – замахала руками Тереза. – Не станем же мы вокруг нее все вместе порхать? Это будет раздражать Милу, а ей сейчас надо во всем потакать, создать условия полного покоя. Скажу больше, она даже меня не жаждет видеть, только Серафима.