Инструмент богов
Шрифт:
– Пригласите Игоря, мне рекомендовали обратиться к нему... Нет такого?.. Извините...
Всего-то ушло полдня. А результат – два Игоря, которые взяли трубку, но голоса Игоря не узнал, посему два раза сыграл:
– Алло, алло! Фу! – дунул несколько раз в трубку. – Вы меня слышите? – На другом конце провода, конечно, слышали. – Черт! Опять телефон барахлит...
Это продуманный ход, чтобы Игорь не понял, кто звонит. Теперь следует посетить две мастерские, в общем-то, ерунда. Роман Георгиевич надел вещи друга, чтобы его не узнали братки, которые охотятся на него. Ворот свитера поднял так, что в нем утонуло пол-лица, надвинул ушанку на лоб, «ушки» опустил вниз – порядок.
Во вторую ехать не пришлось, к нему вышел сам Игорь, так называемый друг Далилы, короче, любовник.
– Вы меня узнаете? – спросил Роман Георгиевич.
Игорь отрицательно покачал головой.
– А, да! – Роман Георгиевич сдвинул ушанку, открыв лоб, освободил лицо от ворота свитера. – Я муж Далилы... бывший муж... мы знакомы...
– Теперь вспомнил, – сказал Игорь.
– Мне нужна Далила. Где она?
Игорь отметил неестественный блеск в глазах Романа, да и сам он какой-то пристукнутый, пожал плечами:
– Я не знаю, где Далила.
– Не может быть! – воскликнул очень уж отчаянно Роман. – Вы должны знать... Умоляю, свяжитесь с ней...
– Но я не знаю, где она. Звонил – не отвечает. Звоните ей.
– Она не отвечает и на мои звонки, – разом стух Роман, будто случилась катастрофа и он потерял все имущество.
– Вы продолжайте звонить, может, ответит.
– А что-нибудь она говорила вам? Например, о своих планах?
– Не припомню такого. Мне тоже странно: исчезла и ничего не сказала, не предупредила. Слушайте, а не к дочери она поехала?
– Нет. У дочери ее нет, я узнавал...
– Тогда не знаю, чем вам помочь. Извините.
Роман Георгиевич поплелся к машине, отъехал и воспользовался советом, позвонил Далиле. Не ответила.
– Вот мерзавка, – выругался он, трогаясь с места. – Что мне делать? Они убьют меня...
Роман Георгиевич приехал на дачу, закрылся на все замки, задернул окна шторами, свет выставил на самый тусклый режим, здесь яркость электричества регулируется запросто, друг – человек богатый. До недавнего времени Роман Георгиевич полагал: меньше денег – крепче спишь, и не завидовал другу. Ошибся, без денег тебе тоже обеспечат бессонницу. Лучше б воровал, тогда бы хоть знал, за что его убить хотят. Но надо подумать о безопасности. В сейфе есть ружье, да сейф не открыть. Роман Георгиевич решил не спать, если братки явятся, он успеет позвонить в милицию. И не забывал набирать номер Далилы, наконец в одиннадцать вечера она соизволила ответить и не без грубостей:
– Задолбал звонками. Какого черта тебе надо?
– Далила! – огласил дом крик погибающего в пучине. – Куда ты пропала?
– Спряталась. Надежно спряталась.
– От кого? – прикинулся он, что ничего не знает.
– От тебя.
– Перестань шутить. Нам необходимо увидеться.
– Хренушки. Хочешь самолично меня пришить?
– Дура, – вырвалось у него нечаянно, так ведь нервы оголены. – Далила, не отключайся. У меня важные новости...
– Говори.
– По телефону нельзя. Давай встретимся?
– Не могу. Нас разделяет тысяча километров.
– Тысяча?! – расстроился он, что не ускользнуло от нее. – Боже мой... Далила, что ты натворила?
– Стихами заговорил? – потешалась она. – А какая тебе разница, что я натворила? И почему ты решил, что обязательно натворила?
– Ты же прячешься.
– Тебе больше нечего сказать? На свидание к тебе не приду, не звони, слышать тебя не хочу. Ты устроил мне четыре ловушки, я в них не попалась и не попадусь в пятую. Прощай.
– Стой, Далила! – закричал он. – Скажи хотя бы, сколько ты должна?
– Кому? – психанула она.
– Ну, тем людям... У тебя долг. Какой?
– Ой! – она отключилась.
– Негодяйка! – страдалец застонал. – Развратная мерзавка. Змея подколодная. Я содержал ее, а она... тварь неблагодарная. Ну почему я должен погибнуть из-за ошибки молодости? Почему не послушал отчима, которому не нравилась Далила, и женился? Дебил! Вот теперь пришла расплата...
Поздно, она торопилась домой. Серафим уже вернулся с работы, звонил, к тому же сообщил, что свекровь прилетела, а Милы нет. Что им говорить? А занесло в район – просто отпад. Трущобы. Ландшафт холмистый, дома тесно прижаты друг к другу, улочки узкие и кривые. Но в этом районе живет женщина, ребенок которой родился мертвым. Мила не знала, зачем ей эта женщина, пока хотела с ней просто познакомиться, сойтись на почве горя. Еле нашла хибару, утонувшую в квартале таких же хибар, а женщины по имени Клара не оказалось дома. Вообще никого не было. Ждала долго, у соседки узнала, что Клара выпивоха, значит, с ней легче сойтись, Мила и водку пить согласна. Живет она одна, ребенок нагулянный, соседка высказалась с чудовищной простотой:
– Может, оно к лучшему, что ребятенок помер? С такой матерью не жизнь.
– Что вы такое говорите, – ужаснулась Мила. – Вам не жалко ее?
– На всех жалости не хватит. Кларка кончит плохо, а ребятенок куда денется? В детдом?
Мила до сумерек простояла под окнами, потом испугалась, что заблудится, в этом районе ей не приходилось бывать. И заблудилась. Пока выбралась к пешеходному мосту через железнодорожные пути, совсем стемнело. Но здесь она уже неплохо ориентировалась. Мила побежала к мосту, за ним площадь, там можно взять такси. Всходя по железным ступенькам, она прошла мимо курившего мужчины. Такие встречи в безлюдном месте всегда неприятны, человек ничего не замышляет, а думаешь о нем бог весть что. Мила взошла на мост, слышала, как он поднимался за ней. Нехорошо сжалось сердце, одинокая женщина – соблазн во всех отношениях: и ограбить могут, а с Милы есть что снять, и чего похуже сделать. Не оглядываясь, она побежала, но скользко, пару раз чуть не упала, пришлось передвигаться, держась за парапет.
Он налетел неожиданно, хотя Мила подозревала о его гнусных намерениях. Налетел сзади, толкнул ее лицом на парапет, начал хватать за ноги. Насилует – мелькнуло в голове Милы, вопль сам собой огласил мост... нет, всю округу, а может, весь город:
– Ааааа!!! Помогите!!! Ааа!!!
Недаром столько лет в музыкальной школе, потом в училище, затем в консерватории занималась сольфеджио. Одним словом, поставленный голос, но вопль был оглушительный. Мила почувствовала, как руки насильника ослабли, но на несколько секунд. В согнутом положении, сцепив пальцы в перчатках в замок под перилами, она брыкалась и вопила во все горло. А негодяй опомнился, схватил Милу за ногу и попытался перебросить через парапет. Наконец-то Мила поняла, что он не насилует, а хочет сбросить ее с моста. Это же верная смерть.
Несмотря на панику, Мила крепче сжала прутья и закричала громче. Она не потеряла способности мыслить, молила бога, чтоб мужик не огрел ее чем-нибудь по голове, чтобы она не потеряла сознание и чтобы хоть кто-то появился на мосту. Тем временем он перебросил ее ногу через парапет, взялся за вторую и довольно легко перекинул... Мила очутилась по другую сторону моста, тем не менее срослась с ограждением, а он начал дергать за руки, расцепляя их. Она не боролась, понимая: все силы надо приложить, чтобы удержаться. Зажмурилась, сосредоточившись на руках, и кричала...