Интеллектуальные пилюли
Шрифт:
«Что-то нашего Кабана язык не поворачивается назвать высшим существом» – тонким голосом протянул Рыбка. Кабан поперхнулся «Зосей».
«И тем не менее это так. – продолжал Вениамин. – Два существа – два таксиса или стремления. В молодости быть подвижным и предприимчивым. Ищущим всего – знаний, удовольствий, приключений, к старости – ищущим пристанища, консервативным и оседлым. Чувствуете, насколько глубоко эти стремления заложены в человеке. Вся его жизненная философия является всего-навсего отражением эволюционного атавизма, заключенного в его анатомии.
То это еще не все. Наверное, вы слышали о бикамеральном строении мозга человека. Я, когда занимался физиологией
Неокортикс, большие полушария мозга человека, внешне, анатомически, подобны. Как две половинки грецкого ореха. Эти две половинки соединены центральной комиссурой или мозолистыми телом. Считается, что левое полушарие управляет правой рукой и является «орудийным», то есть отвечает на последовательные логически связанные действия. А правое полушарие, управляющее левой рукой, является местом появления интуитивных выводов, или озарений. Логически необъяснимых, непонятных самому человеку. Блум и Лейзерсон 4 считают, что все-таки, не смотря на разные стили мышления, мозг, в его высших проявлениях, един. Разные стратегии рассуждений – и единое сознание. Загадка не в этом. Не здесь находится первое «я» человека. Оно находится в лимбической системе.»
4
Ф. Блум, А. Лейзерсон, Л. Хофстедтер Мозг, разум и поведение. Издательство Мир 1988. Опять анахронизм, вы уж привыкайте.
«Не только ты читал Блума. – перебил Веню Рыбка – лимбическая система не способна к рассуждениям. И вообще, это центр эмоций и мотиваций, центр удовольствия и наслаждения. Это самая старая часть мозга, доставшаяся человеку от животного.»
«Почему-то ты, Рыбка, отождествляешь способность к рассуждению и разум. – не смущаясь, продолжил Веня. – А вот ты представь, что именно в лимбической системе сосредоточена душа человека, его первое „я“, его желания, его „хочу“. Эта часть человека не способна к рассуждениям, она также безгласна. Ты никогда не сможешь ее понять, потому что она не манипулирует понятиями. И вот эта часть твоего существа тобой и управляет. В твое второе „я“ только интерпретирует и объясняет выбор лимбической системы, но объясняет по-своему. Ну, например, идет девушка. Твое первое „я“, твоя молчаливая душа определила, что девушка тебе подходит. И все тут. То есть она тебе „по душе“. И ты, точнее твое второе „я“, неокортикс, почему-то решаешь, что девушка хорошенькая, что у нее красивое лицо, длинные ноги, и что тебя непонятно почему тянет к ней как магнитом. А чего тут думать-то. Все уже решено за тебя, дружище. И теперь ты будешь мучиться, если не познакомишься с ней и не уговоришь выйти за тебя замуж. Называется это – душевный разлад.»
«То есть ты хочешь сказать, что душа человека неспособна к высокому, потому что не умеет думать, а умеет только желать и наслаждаться?» – внес свою лепту Кабан.
«Именно так, Кабан. – назидательно продолжал Вениамин. – И не налегай ты так на „Зосю“, нам еще не надоела твоя компания. Наше первое „я“ от животного, и его желания не всегда моральны, потому что оно не знает морали. Но зато ее знает наше второе „я“, совсем человеческое. И задача моральной части нашего существа сдерживать и воспитывать нашу животную часть.»
«Ах, эта постоянная борьба так изматывает… – вздохнул Рыбка – В общении с женщинами я чувствую, что верх в этой борьбе все время берет мой «животный человек».
«А не надо бороться с самим собой. Надо любить свое животное начало, своего „животного человека“ – хорошо ты выразился, Рыбон – надо развлекать его, баловать иногда, но держать в строгости, как любимую собаку. – разволновался Веня и громко провозгласил – Любите, люди, животное в себе – именно это, союз двух животных и двух человеков – душевного и рассудительного, подарит вам счастье!»
«Зося», видать, добралась и до этого строгого ума и вывела его из строя.
Последствия этого громкого лозунга Вениамина не заставили себя долго ждать. Пока наши друзья произносили торжественный тост за «два животных и два человека», к ним шаркающей походкой приблизился один из обитателей «дна жизни», в котором они устроили свой научный диспут. Судя по внешнему виду, этот обитатель не воспитывал свое животное начало, и оно преобладало во всех проявлениях, в том числе и на запах.
«Ппп …ппппп….» – произнес обитатель.
«По-моему, он хочет что-то выразить словами, и не может. Значит, им руководит „животный человек“!» – засуетился Рыбка и участливо спросил – «Пппп… – это привет? Или пожалуйста, вы хотите сказать?»
«А вот по-моему он хочет не выразить, а выразиться. – встрял в этот безумный диалог изрядно пьяный Кабан – Ну, выражайся, ты, ублюдская кегля!»
«Ппп….пошел ты, ппп…. падла – наконец выдавила из себя «ублюдская кегля».
«Видите, пошло….» – торжествовал Кабан.
Торжество это было недолгим. В возникшей паузе друзья с ужасом увидели множество повернутых к себе бледных лиц завсегдатаев притона.
«Все допили?» – шепотом спросил Веня.
«А мне здесь никогда не нравилось.» – так же шепотом ответил Рыбка.
Обстановку надо было разрядить, и это, как всегда, сделал Кабан, с присущим только ему изяществом.
«Спокойно, господа алкоголики! Вы слышите, как громко в нем „Зося“ говорит!» – внезапно и не к месту завопил он и рванул к выходу, прокладывая дорогу друзьям.
«Прямо, Шекспир какой-то…» – пробормотал Рыбка, выбираясь на свежий воздух из полуподвала пивной. Арьергард прикрывали мы с Веней. Причем от Вени было мало толку, потому что я волок его под мышки, а сам Веня в позе боярыни Морозовой продолжал читать свою странную мораль изумленным обитателям этого храма Бахуса.
Солнце золотило купола Елоховки. Теплый вечерний ветер завивал смерчи из окурков на Бакунинской. Было хорошо…
О пространстве и времени
Стояла чудесная золотая осень. Шел 1977 год. Леонид Ильич Брежнев еще страстно целует Эрика Хонекера, памятник Феликсу Эдмундовичу Дзержинскому еще горделиво возвышается на Лубянской площади, Борис Абрамович Березовский еще заведует лабораторией в Институте проблем управления АН СССР, а мрамор для облицовки Манежной площади еще лежит в земле.
55° 5» 73» северной широты, 39° 4» 40» восточной долготы, излучина Оки. Один из совхозов Советского Союза, какой именно – оставим в тайне, потому что еще как минимум семь совхозов претендуют быть местом упомянутых в этом рассказе событий.
Почему такие интригующие определения в пространстве и времени? Да потому, дорогой читатель, что о них и пойдет речь.
Четверо друзей шли берегом Оки. Если вы случайно не успели с ними познакомиться в предыдущем рассказе 5 , самое время сделать это сейчас.
5
«Два животных и два человека» П. Петров, 2015 г.