Интерфейсом об тейбл
Шрифт:
БЭМС! Все вернулось к норме. Я парил футах в десяти над вершиной идиллической пустынной горы. Далеко внизу, в долине ревел Информационный Суперхайвей.
— Ну что ж, — заметил Гуннар, — сим доказано, что ты и в Сети летать умеешь.
Оглядевшись, я выбрал удобное местечко и совершил посадку. Не дождавшись моего ответа, Гуннар постучал по микрофону:
— Ма-акс? Ты на месте? Скривившись, я схватился за уши:
— Да, и больше, черт тебя задери, так не делай! А-а-ай!
— Извини, — неискренне вздохнул Гуннар. Потом добавил: — Если тебе интересно, я предлагаю провести испытания по первоначальному плану. Летай себе на здоровье, двигай горы — но только СНАЧАЛА задавим
— Да, мамочка. — Тяжело вздохнув, я щелкнул моими до мозга костей реалистическими пальцами, вызывая из небытия мой виртуальный «харлей-ультраглайд».
Он оказался плоским. Мультяшным. Жидким. Слишком много простых плоскостей, слишком много основных цветов. Зато фрактальных деталей текстуры и рефлекции — кот наплакал, а ведь лишь они придают виртуальному объекту сходство с реальным, хотя и усложняют его трансляцию по Сети в реальном времени. Медленно обойдя вокруг мотоцикла, я понял, что передо мной не столько предмет, сколько трехмерный анимированный чертеж.
— Садись на свой долбаный мотоцикл. Макс, — прошипел мне в ухо Гуннар. — Текстуру поверхности потом перефигачим.
— Да, мамочка. — Я оседлал мотоцикл, покатил под гору, включил первую скорость. Двухцилиндровый, объемом в 1100 куб.см. двигатель возгласил о своем пробуждении неистовым… ну-у, честно говоря, каким-то жестяным, дешевым звуком, как и положено 11-килогерцевому аудио. Не отпуская акселератора, я съехал с горы, преодолел кювет и, перепрыгнув через три запруженные машинами полосы движения, приземлился на экспресс-полосе, ведущей к Ярмарке Идей.
— Прелестно, Макс, — пробурчал Гуннар. — Скромность просто сногсшибательная.
Я постучался в двери «Рая» положенным стуком. Из глазка выглянул обезьян.
— Пароль, однако? НИ ФИГА СЕБЕ.
— Видишь? — поинтересовался я у Гуннара.
— Это не пароль, макака, — процедил обезьян и захлопнул глазок.
— Нет, — отозвался Гуннар, — что-то я… Дай нарастить увеличение и еще раз попробуем. («Тук-тук-тук!!!») Валяй.
Я постучался положенным стуком. Обезьян распахнул глазок:
— Пароль, однако?
Не буду вас томить — с нашей последней встречи обезьян сильно изменился. Раньше он стабильно походил на заурядную мультяшную гориллу; шляпа-котелок, галстук-бабочка, лопающийся под мышками смокинг. Теперь же передо мной было загадочное неведомое существо, все из углов и трещин. На одной грани, плоскими двумерными мазками была намалевана его прежняя внешность, на другой — беспокойно трепетали рычаги, шестеренки и алгоритмы. Третья грань напоминала осколок старинного дисплея: быстро-быстро по ней ползли светящиеся, зеленые, неразборчивые фразы.
— Офигительно, — сообщил мне в ухо Гуннар. — Либо нашего мохнатого швейцара переделал какой-то чокнутый эпигон Пикассо, либо…
— Либо что? — переспросил я.
— Это не пароль, макака, — процедил обезьян и захлопнул глазок.
— Макс, — поинтересовался Гуннар, — ты хорошо разбираешься в кубизме?
Я напряг память:
Да— а, это вроде такое слово, которое я подчеркнул в тесте, чтобы получить три с плюсом на госэкзамене по искусстволюбию.
49
ИНФОСГУСТКИ
Нет, нет, я владею собой, я могу удержаться от соблазн… А-а-а-пчхи!
— Кубизмом, — сообщил Гуннар, — художественные критики назвали новый стиль, который выработал Пабло Пикассо в 10-х годах XX века, творчески преобразовав традиции постимпрессионистов и парижских фовистов. В творчестве Пикассо период К. непосредственно следует за так называемым «голубым периодом». Основная идея К. — отрицание как классического идеала красоты, так и интерпретации эвклидова пространства по традиционным законам перспективы.
В картине Пикассо «Барышни из Авиньона» (1906 год), а также коллажах Жоржа Брака и пейзажах Жозефа Стеллы запечатлено стремление кубистов изобразить двумерными выразительными средствами трех-, четырехи даже полимерное… Тут-то я и заорал:
50
ПИКАССО
Побло, испанский живописец и скульптор, 1881-1973. Лишь в XXI веке был по достоинству оценен его выдающийся вклад в искусство розыгрыша. К примеру, ему удалось убедить власти города Чикаго, что груда металлолома, которую он поместил на Дейли-Плазе, является «статуей».
— ХВАТИТ!
— Макс, ты что? — удивился Гуннар. — Я только пытался объяснить, как художник путем уплотнения пространства и абстрактизации объемов создает полупрозрачные структурные элементы…
— ХВАТИТ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ! Нечего втыкать в историю моей жизни неуместные лекции о Современном Искусстве!
Гуннар цокнул языком:
— Я бы не назвал их «неуместными». Макс. Способность непринужденно, время от времени вставлять сведения из области искусствознания в обычные разговоры является фундаментом умения симулировать эрудицию или, не побоюсь этого слова, претенциозность, которая, в свою очередь, является фундаментом подлинного литературного…
— Гуннар? — оборвал я его. — У меня в руке заряженный «кольт» 45-го калибра и если ты немедленно не заткнешь фонтан своей художественной болтологии и не вернешься к сюжету, я сейчас вернусь и все яйца тебе отстрелю. Ясно?
— Гм-м, — произнес Гуннар. Откашлялся. — Пока я готов лишь сказать, что полученный нами от Амбер новый интерфейс наделил тебя… э-э-э… умением видеть с разных сторон и насквозь такие продукты кодирования, как этот человекообразный швейцар. — Он сглотнул слюну. — М-м-м… На одной из граней ты видишь «общепринятый» наружный вид объекта, но другая грань обнажает его внутреннюю жизнь, примерно так, как «Город» Фернана Леже — утопическую власть иде…
51
АВТОМАТИЧЕСКИЙ ПИСТОЛЕТ 45-го КАЛИБРА А именно, модель «кольта», разработанная в 19П году Джоном Мозесом Браунингом, тем самым инженером, который также создал ружье системы «винчестер» и множество других бессмертных творений. Я бы сообщил вам его биографические данные, но в БД «Великие американцы» его нет. Нудный джазовый саксофонист Зутти Сингльтон есть — но ни одного инженера-механика. Что вообще-то неудивительно…
Я лязгнул затвором своего виртуального «кольта».
— Правильно! — бодро поддакнул Гуннар. — Итак, ближе к делу. Проведем испытание. Вызови-ка мне гориллу.
Я постучался в двери «Рая» положенным стуком. Из глазка выглянул обезьян:
— Пароль, однако?
— Гляди на ЦЕНТРАЛЬНУЮ грань, — шепнул Гуннар. — По-моему, тот синенький стержень — программа-замок. Можешь посмотреть, где она соединяется с алгоритмом распознавания аудио-форм?
Я проявил смекалку — кивнул, но ничего не сказал.