Интерфейсом об тейбл

Бетке Брюс

Как только у каждого появился свой интерфейс, Ле-Мат привез из дома свою виртуальную систему, и мы соорудили очень милую локальную сеть о трех рабочих станциях. (Между прочим, Ле-Мат и Инге ездили за машиной вместе, но стоило Ле-Мату отвернуться, как она принялась — мама родная! — наводить порядок. Ле-Мат поклялся, что никогда больше этого не допустит.) В основном я дежурил при биотелеметрии, пока Гуннар и Инге/Реба тренировались в нашей МПВ, но иногда я нырял в виртуальную реальность вместе с ними.

Жизнь меня быстро

научила не делать этого без предупреждения. Как-то раз, поддавшись настроению, я решил проверить, что они там делают уже полчаса. Так выяснилось, что в ее личном секторе памяти Ле-Мат и Инге построили виртуальный особняк по картинкам из «Плейбоя». Войдя туда, я обнаружил, что Гуннар сидит в горячей ванне, облокотившись о бортик. В одной руке он держал фужер с шампанским, в другой — огромную, обкусанную со всех сторон ягоду клубники.

— Привет, Гуннар! — окликнул я от двери. — А Реба где?

Гуннар тупо улыбнулся мне. Из его уст вырвалось глухое, странное мычание.

— Ты не заболел? — Я сделал шаг к ванне. И тут из мыльной пены вынырнула Реба.

— Здорово, Макс! — радостно вскричала она. На ней было что-то типа акваланга — только дыхательная трубка шла не ко рту, а к носу. — Фу-у-у, от этих дел ужас как пить хочется! — Она выхватила у Гуннара фужер, выпила залпом, сунула фужер в его руку и вновь нырнула на дно ванны.

— А-а, — вымолвил я. — Мне, собственно…

— ИСЧЕЗНИ, — процедил Гуннар сквозь зубы.

— Да, разумеется. Непременно. — Развернувшись, я удрал так быстро, как только мог унести меня мой слабенький интерфейс. Спустя несколько секунд я выпрыгнул в реальность и снял очки.

Тут— то я и узрел нашего домовладельца Джерри. Он стоял у грузового лифта с ведерком краски в руке и неописуемой гримасой (надеюсь, я никогда больше таких гримас не увижу) на лице. Я попытался взглянуть на нашу троицу его глазами. М-да, просто трио высокотехнологических мимов из кабаре для голубых.

— Не спрашивай, — сказал я Джерри. — Не спрашивай ни о чем.

К концу недели мы накопили немало полезной информации о Фрэнклине Кертисе. Вот только ничего хорошего эта информация нам не обещала.

— Вот его электронный адрес, — сообщил Ле-Мат, кинув передо мной на клавиатуру листок бумаги. — С высотой технологий у этого типа все в порядке. Он подключился еще до того, как стало к чему подключаться. И кстати, я ничуть не удивлюсь, если у него есть свой МУДИ.

— У Кертиса? — Инге сморщила нос. — Мужская гордость не потерпит!

— Может быть, — пробурчал Ле-Мат, — но вы послушайте…

И он зачитал нам с распечатки следующий текст:

КЕРТИС: Я считаю себя писателем школы Станиславского. Я всегда пытался влезть в душу моих персонажей, увидеть мир их глазами, рассказать их историю их же устами. Но недавно я придумал несколько хитрых приемов, которые позволяют мне… э-э-э… забраться в шкуру моего героя в тот миг, когда с него семь шкур сдирают.

БАТОНОЖАТКА: Э-э-э… как в виртуальной реальности?

КЕРТИС: Отнюдь. С виртуальной реальностью — ничего общего. Я говорю об остроте ощущений, которая как минимум на одно поколение опережает то, что считается виртуальной реальностью сроки ламеров и баналов. Подробнее, извините, не могу — строжайшая засекреченность, сами понимаете, — но в процессе работы над моей новой документальной книгой «Робох Рен» я плотно общался с людьми, которые разрабатывают новое поколение военных симуляторов… БАТОНОЖАТКА: Ой, типа «Аргуса», да? КЕРТИС(насторожившись): Где вы слышали это название? БАТОНОЖАТКА: Не помню, в Сети, наверно…

КЕРТИС: Это сверхсекретный проект. Насколько много вам о нем известно?

БАТОНОЖАТКА: Практически ничего. Ну разве что это совместная разработка «МДИ-Биомеда» и «Рокуэлла-Тиокола» и что, согласно первоначальному плану, она должна была быть завершена еще два года назад и должна была стоить в шесть раз меньше, чем получилось.

КЕРТИС (выдернув из потайной кобуры пистолет): Эй, крошка, это же секреты федерального значения! Как ты узнала? Кто твой источник?

БАТОНОЖАТКА (испуганно): Честно, я просто наткнулась на это где-то в Сети…

КЕРТИС(опрокинув стул, бросается на интервьюерку и приставляет к ее лбу пистолет): ИЗМЕННИЦА! ИУДА! МАТА ХАРИ! НА КОГО РАБОТАЕШЬ, ГОВОРИ ПРАВДУ? НА КУБУ? НА ЛИВИЮ? ИМЕНА ДАВАЙ!

БАТОНОЖАТКА (обливаясь слезами): Ни на кого! Я везде внештатно!

КЕРТИС: А-А, ДВОЙНОЙ АГЕНТ? ОЧЕНЬ ПРИЯТНО. У МЕНЯ НА РОДИНЕ ЗНАЮТ, ЧТО ДЕЛАТЬ С МРАЗЬЮ ВРОДЕ ТЕБЯ (взводит курок).

БАТОНОЖАТКА (в истерике): Христом Богом клянусь, мистер Кертис, я простая журналистка! Пожалуйста, не убивайте меня, пожалуйстанеубивайтеменя, пожалуйстанеуби…

КЕРТИС (вновь овладев собой): Ну что ж, есть вероятность, что вы говорите правду — хотя мне как-то не верится… Ого, да вы обмочились. Ведите себя прилично, а?

БАТОНОЖАТКА (невнятно бормочет, мычит, бубнит под нос).

КЕРТИС: Ну ладно, считайте, что отделались первым предупреждением. Но вы отсюда не выйдете, пока не съедите свой диктофон.

Плюхнув бумажку на стол, Ле-Мат испытующе поглядел на нас с Инге:

— Ну? Военные симуляторы? «МДИ-Биомед»? Это вам ни о чем не напоминает?

— Да так, есть немного, — пробурчал я. — А что там дальше в интервью? Ле-Мат покосился на бумажку:

— Ничего, я вам все зачитал,

— Все-е? — подскочила на стуле Инге. Ле-Мат вновь заглянул в бумажку:

— Ага, тут еще примечание от редакции, что журналистка попала в больницу. Боль в животе. Должно быть, съела что-нибудь.

Задумчиво раскачиваясь на своем синем пластиковом стуле, я почесал подбородок — и вновь чуть не вмазался макушкой в пол.

— Ладно, составим список. Что нам известно?