Интернат, или сундук мертвеца
Шрифт:
Ева почувствовала, что с трудом сдерживает улыбку. Она испугалась истерики, сильно болела голова.
— Есть ли у вас вопросы? — поинтересовался Ковалев, серьезный и торжественный.
— Так точно. — Ева встала. — У меня будет новая форма?
В кабинете повисла тишина, Гнатюк укоризненно покачал головой, Волков перестал разглядывать занавеску и первый раз быстро и хищно пробежал взглядом по лицу Евы.
— Еще я хотела бы знать, по какому принципу происходит отбор в эту организацию по искоренению?
— Разрешите? — Улыбающийся Денисов легким движением правой руки потрепал узел галстука. — Любой
— А я здесь для экстренной помощи или обмена информацией? Кто порекомендовал меня?
Медленно встал со своего места Волков. Ева удивленно распахнула глаза.
— Это я рекомендовал вас, помимо вашего начальства, конечно.
— Волков, разве вас не уволили из органов? — Еве уже надоел этот спектакль.
— Я могу объяснить. — Ковалев поднял руку, как на уроке. — Константин Волков раскрыл за неделю одно очень важное преступление по бриллиантам из фонда Гохрана. Работал по частному заказу, чтобы оправдать незаконно обвиненного. Рекомендован мной, я в «Погонах» больше года. В данный момент Волков — лицо гражданское, ведет частный сыск и секцию восточных единоборств. Исполнителен, без вредных привычек, отличный борец и стрелок.
— Хорошо, допустим, но зачем вам я?
— Ева Николаевна, — Гнатюк тяжело встал и прошелся по кабинету, — мы специально пригласили вас сюда, чтобы предложить «погоны». Мне показалось, что в другом месте вы просто рассмеетесь. Но именно вы, как никто другой, подходите для этой неформальной организации. Еще никто, — Гнатюк оглядел тяжелым взглядом молодежь, — никто из них, таких молодых и красивых, не убил ни одного нарушителя закона помимо закона. Это понятно? На такое у нас в органах оказались способны только вы.
— И как это меня угораздило?.. — пробормотала Ева.
— Ну, я вас представил друг другу, теперь работайте. — Хозяин кабинета встал, разговор был окончен. — Ева Николаевна, задержитесь.
Тут вот какое дело, — сказал он, когда дверь закрылась и они остались одни. — У меня на вас есть особые виды, но пока мы будем разбираться, что там с вами и Далилой Мисявичус произошло в Турции, то есть я хочу сказать, что заведено дело по перевозке наркотиков, вы на это время отстранены от выполнения служебных обязанностей. Отдохните, присмотритесь к мальчикам, помогите им, если сможете. Я вас вызову через пару дней и подробно объясню задачу. Свободны.
Когда Ева, сцепив зубы, вышла из кабинета, она увидела, что молодые «белопогонники» кучкой стоят возле Далилы, пристегнутой наручниками к стулу.
— Девушка, кто это вас так? — интересовался Мураш, оглянувшись
— Спаси красавицу, — предложил Денисов. — Кто первый отсоединит ее от стула, тот с ней обедает! Вы согласны? — Он склонился к Далиле. Далила сидела опустив голову, занавесившись желтыми волосами.
— Это моя женщина. — Ева растолкала освободителей и отстегнула наручники, тут же прикрепив Далилу к себе. — Ну, рыцари незаконной справедливости, кто хочет силой отнять добычу?
— Прекрати. — Далила потянула Еву к себе.
— Да ты только посмотри! Это же цвет нации! Всем до тридцати, красавцы как на подбор, страну любят, народу присягали! Вот, к примеру, Валя Мураш, как он загрустил, когда Николаева убили! Мураш, ты сколько захватов сделал? Неужели два? Три?! И что, орден не дали? Обиделся? — Ева резко дергала Далилу наручниками, Далила не выдержала и попыталась закрыть ей рот свободной рукой, Ева отмахивалась. — Ковалев Сергей, нет, ты только посмотри на этого Аполлона, метр девяносто пять, не меньше! Это же он нашел в прачечной веревку, понимаешь, не просто нашел, а и рапорт написал — мол, подозрительная веревочка! Не дергай меня! Он и Слоника в морге нашел, ну какой исполнительный, подумай! Закопали бы его как неопознанного, но Ковалев начеку! Написал начальству еще один рапорт, а ему — «спасибо, больше не надо», так? Он быстро в «погонники», чтобы исполнительность не пропадала зря! А Волков? Далила, ты же тестировала этого трупобоязненного мальчика, помнишь? Что он тут делает?
— Ева Николаевна, нам бы поговорить, — смущенно улыбаясь, сказал Денисов. — Здесь есть пустой кабинет, можете сейчас?
— Да… — Ева вдруг словно очнулась. — Извините, ребята, у меня нервы ни к черту, извините. Я поговорю. Должна же я понять, чего вам надо? Она пойдет со мной. — Ева притянула к себе Далилу.
— Исключено, — покачал головой Денисов.
— У меня нет секретов от страны. Я не могу ее оставить, она очень опасна, не успеешь оглянуться — уже кого-нибудь тестирует!
— Это вы были в Турции? — спросил Денисов, вздохнув, и оглядел женщину. Далила кивнула.
— Ладно, время. — Он постучал по часам.
В затхлом воздухе темного кабинета слабым светом светились занавешенные наглухо окна.
— Вы, Ева Николаевна, зря обвиняли своих знакомых. Я заварил всю эту кашу. — Денисов открывал шторы. — Отвечая на ваш вопрос, скажу: мне нужна информация. В Турции убили фотомодель Светлану Кошкину, некстати так убили, скажу я вам. Она не успела ответить на некоторые вопросы. Знаете, кто такая Кошкина?
— Как ее убили? — спросила Ева.
— Отрезали голову. Положили в сумку. Волосы цвета меди, рост метр восемьдесят семь, размер ноги сорок. — Денисов уселся поудобней, вытянув ноги.
— Тогда знаю, — вздохнула Ева.
Наступила длинная пауза. Мураш смотрел на Еву во все глаза. Волков опять изучал занавеску, Ковалев встал, прошелся по кабинету, пригладил черные волосы и сел напротив Евы.
— Это вы ее убили? — спросил он, глядя в фиалковые глаза.
— Нет. — Ева не удивилась вопросу, а Далила открыла рот и вытаращила глаза, переводя их с Ковалева на Еву.
— Знаешь кто? — Ковалев вдруг перешел на «ты», он не мог отвести взгляда, обмирая внутренностями: Ева смотрела в темно-коричневые глаза не мигая.