Интернет-издание авторов рунета «Портал»

Кремнев Игорь

КРЫЛЬЯ

По мотивам современной притчи

Белокрылый ангел в кисее метели Был почти невидим для простых людей, Да к тому же, люди в небо не глядели, В катакомбах зданий прятались скорей. От подруги детства не было известий, Что-то приключилось, надо навестить. Рядом с нею вырос в чистом поднебесье, Их связала крепко верной дружбы нить. Словно процарапан в снежной круговерти Этой нити росчерк… Вот её окно! Силуэт знакомый тенью на мольберте, Безысходной грустью веет полотно. На крыльце подъезда в плащ заправил крылья. Грязные ступени, запах нечистот. Чтоб шагнуть вовнутрь, сделал он усилье, Под ноги метнулся чёрно-белый кот. Вот её квартира, номер восемнадцать, У соседей справа тявкает щенок. Он себя заставил: «Надо улыбаться!» С трепетным волненьем надавив звонок. Звук противный, резкий. И шаги, чуть слышно. — Кто? — Открой, подруга, это я, твой друг! Извини, что раньше вырваться не вышло, Как обычно — в небе не хватает рук! Приоткрыла щёлку. — Я

тебя не знаю! Но, глаза увидев, в их попала плен. — Проходи на кухню, угощу я чаем, За столом расскажешь, кто ты и зачем… И пошла, ссутулив узенькие плечи. Он, слегка растерян, устремился вслед. На спине под тканью след рубцов замечен — Две бугристых стрелки. Белых крыльев нет. Кто наделал это? Ангелы не злятся, Наш герой, наверно, злился в первый раз. С их последней встречи лет прошло… двенадцать! Ведь не так уж много… Что же с ней сейчас? Голос, взгляд, движенья скованны, инертны. Где азарт и лёгкость? Где стремленье ввысь? У его подруги вид уставшей жертвы. — Ты меня не помнишь? Ну же, приглядись! — Нет, уже сказала — вряд ли мы знакомы. Скоро муж вернётся, пей и уходи, Он гостей не любит… отдыхает дома. Кулачки прижала к худенькой груди, Будто защищаясь. Где её улыбка? Почему потухли искорки в глазах? Омуты в ресницах колыхались зыбко, В них не искры — тени, не веселье — страх. Подойти, прижаться, поделиться силой, Как давно, когда-то… Но, увы, нельзя. Не узнала даже, и уйти просила, И, похоже, в гости прилетел он зря. Позвонили в двери. Встрепенулась птицей. — Муж! Тебя молю я — просто уходи! …Это так — прохожий, попросил напиться, Он совсем ребёнок, милый, погляди! — Я пока умоюсь, через две минуты Наведи порядок, ужин разогрей. Ты отлично знаешь — не люблю я смуты. — Голосом суровым муж ответил ей. — Я уйду, но прежде… (слёзы, так некстати…) Знать хочу: зачем ей крылья оторвал? — Так они мешали мне с женой в кровати, Чтобы знать такое, ты, парнишка, мал! — Ты её не любишь, ты её погибель! Крикнул ангел громко, убегая вон, Устремляясь в небо, прочь из этой зыби. «Почему погибель?» — слышалось вдогон. В белых хлопьях снега ангел незаметен. Людям не до неба, смотрят вниз они. И ответ, чуть слышный, не доносит ветер: «Крылья — не помеха искренней любви!»

Ирина Булахова

ГРОЗА

Солнце бледным желтком расплескалось И уже не слепило глаза. Где-то там в небесах зарождалась, Косяком заходила гроза. Ветер, путая длинные гривы, Тучи по небу гнал табуном. Басовитым густым переливом Разворчался разбуженный гром. Громыхнуло могучим раскатом (Видно сильно разгневался Бог!) И рассыпалось дробным стаккато (Ну, точь-в-точь в погремушке горох.) Подхватил барабан, и тамтамы Поддержали настойчивый ритм. Звонкой медью звенели литавры — Музыкальный внося колорит. Грозно копьями молний сверкая, Долго спорило небо с грозой. Гром устало ворчал, затихая… Ливень хлынул сплошной полосой.

ЛЕВКОЙ

Утомленное солнце Нежно с морем прощалось… И. Альвек

Утомленное солнце устало клонилось к закату. Обдавало прохладой, стихал изнуряющий зной. И повеяло вдруг позабытым давно ароматом — Это пахнет левкой. Упоительно пахнет левкой! И припомнилось вмиг, как бродили аллеей когда-то, Как смотрел ты в глаза, любовался моей красотой… (Утомленное солнце устало клонилось к закату) Как сорвал для меня ярко-алый душистый левкой. Кто тогда был неправ? Не найти нам теперь виноватых. Разбросала нас жизнь — я с другим, и ты тоже с другой… Но когда утомленно склоняется солнце к закату — Вспоминаю тебя и тот алый душистый левкой.

ПОРА ВДОХНОВЕНИЯ

Утренний сад вдохновение Мне посылает в тиши. Музыку слышат осеннюю Чуткие струны души. Вот паутинка колышется — Ткал её знатный мастак! Осенью пишется, дышится — Даже поётся не так. Грустно нахохлились зяблики В мокрых поникших кустах. Листьев резные кораблики Плавают в луж зеркалах. Два бесприютных каштанчика Грею в горячих руках. Тянет ко мне листья-пальчики Клен в желто-красных тонах. Выплесну все сокровенное С самого донца души. Осень — пора вдохновения! Ты уходить не спеши.

ПРОЩАНИЕ

Месяца медный круг Кто-то повесил на гвоздь… Кто для тебя я — друг? А может незваный гость? Сердца неровный стук… «Да что ж ты стучишь не в такт!» Ночь приглушила звук. «За что ты со мною так?» Призрачный силуэт. Всхлипнула тихо вода… Ты мне сказала: — «Нет!» Хотелось услышать: — «Да!» Восток заалел. Рассвет. Ничком упаду в траву. Тебя уже рядом нет. Я сильный. Переживу!

Инесса Мартын

ДАО ПО-РУССКИ

Дороги выбирают нас — не мы их, как учили в школе. Путь к дому, в храм иль на Парнас, Зависит ли от нашей воли? Да сами люди — те дороги. Пройти их значит жизнь прожить. Одни что зимы: стройны, строги, Другие — как весной любить. А мне достались сразу все: Тропинки, тракты, рельсы, реки, И ветер скоростных шоссе, И синь-озёр Карельских веки. Бывало, угадаю в них Того, кто всех дороже станет: Учитель, Друг, Сестра, Жених — Но вновь за встречей расставанье. Скрещенье истинных путей Не отменяет параллельность. Идти дорогами людей — Навеки сохранить им верность. И по моей душе живой Легли дороги — семьюстами. Нет, не прощаюсь ни с одной. А шрамы назову стихами.

ВЫСОКИЕ КАБЛУКИ

Когда-то я любила туфельки на шпильке, И что ни вечер, пара новая на мне. И сколько же сердец мужских влюбленных, пылких На каблуки я нанизала по весне! Замочки, бантики и ремешки из стразов… А если лакированный носок? А если в сеточку колготки? Тут уж сразу К ногам моим готов упасть казачий полк. А свадебные лодочки белее снега? Я так на них навстречу счастию неслась! Прошли та беззаботность юная и нега. Нога моя распухла, раздалась. Теперь ношу надежную платформу Или удобнейшие сабо, что стучат Мне вслед: «Ты потеряла форму И далеко тебе до тех девчат, Что, как и ты когда-то, мчатся на свиданья, Надев превысоченнейший каблук». Но по такому поводу страданья Не тем чета, когда давно я услыхала вдруг: «Да, ты сегодня выглядишь отменно, И туфельки что надо на тебе. Но, понимаешь, есть другая. И, наверно, Она теперь — не ты в моей судьбе». Как захромали ноги вдруг от этой фразы! Как подломился, ненавистным став, каблук! И разлетелись в стороны все стразы, Как слезы, что из глаз скатились вдруг! И я босою нищенкой себя осознавая, Домой плелася, по булыжникам скользя. Поджав все пальцы ног, того не зная, Что покорить одними шпильками нельзя. Теперь чем больше годы — ниже каблуки. Но о прошедшем вовсе не жалею. Храню любимые все туфли. Ведь они как дневники Той юности, что я насквозь прошла аллею. Есть у меня сейчас любовь супруга, Которому я нравлюсь и в лаптях. А есть еще дочурка, мне подруга. И часто в ресторане иль в гостях Я слышу: «Как изящна Ваша дочка И так на Вас похожа красотой». И отвечаю им с улыбкой: «В точку Вы комплимент направили приятный свой». Нет, мне не жаль ушедших шарма или обаянья. Все в деточках моих они теперь. А дочери скажу: «Ты на свиданье? Как будешь уходить, закрой плотнее дверь. Ну, покажись! Да ты принцесса просто! А туфли! Каблучища не сломай, Когда спешить ты будешь на красивых шпильках острых Не в мой ушедший — в свой грядущий май».

ВОЛШЕБНИКАМ НУЖНО ПОРОЙ ОТДЫХАТЬ

Волшебникам нужно порой отдыхать. У магов обязаны быть передышки. Им тоже однажды упасть бы в кровать и свет приглушить, полистать вяло книжку — не ту, где таинственных рун письмена судьбу объяснят не свою, а чужую, а просто журналы: парфюм, имена, реклама. О большем мечтать не рискую! Ах, зелье целебное трудно варить всю жизнь для других, если хочется — чаю. И фее приестся для вас ворожить, коль просьбы одни на пороге встречают: — Верни мне обличие Принца, как встарь! — Я Золушка. Туфельки к балу готовы? — Желаю возжечь светоносный Фонарь. — Мне аленький цветик, а сёстрам — обновы! Для магов работа нелёгкая в кайф, но личная жизнь и у них ведь бывает. Болеют, влюбляются, слышат: «Прощай». И снова прощают, прощают, прощают… Не жалко чудес для других им — возьми! Но только запомни: они же не вечны. И стать им порой так охота людьми, а мантии чтоб не давили на плечи. Стянуть с головы сине-звёздный колпак, рассыпать волос непослушную гриву. Забыть волшебство, погрузиться во мрак приморской ночи, ожидая отлива. Чуток пожалейте, когда он устал, и самого сильного, лучшего мага. Пускай же отложит свой верный кристалл, от сказки до счастья ему лишь полшага.

САД КАМНЕЙ

Всему своё время, и время всякой вещи под небом:… время разбрасывать камни, и время собирать камни. Из Еклессиаста

Было время — я камни бросала И считала круги на воде. Было время — на шею цепляла И бросалась с обрыва в беде. Было время — я камни жевала Вместо хлеба, без соли и щей. Было время — я их собирала И считала в порядке вещей, То, что камни — они не алмазы, Их в сережки на уши не вдеть! Было время — желала я разом То, что оптом нельзя восхотеть. Но теперь-то все камни вернутся, Что посеяла я на пути, И в брильянты они обернутся. О, судьба, я прошу, помоги!

* * *

С моря друг возвратился. В подарок — галька. Мир на ладони моей! Блеск алмаза — он менее ярок. Начинаю слагать сад камней.

Ирена Сытник

А НОЧЬ — НА ТО ОНА И НОЧЬ

А ночь — на то она и ночь — Соитие земли и неба. Усталость быта превозмочь И вырваться из тела склепа, Стрелой пронзив полог небес — Под звёздами, над облаками — Лететь, лететь, лететь к тебе, Неисполнимыми мечтами… На то и ночь… Она одна Объединить с тобою может. Когда ни берега, ни дна, И лишь желание до дрожи. Когда возносит в вышину, А то затягивает в бездну… Дай, на тебя хоть раз взгляну — И снова к жизни я воскресну.