Интервенция и Гражданская война

Галин Василий Васильевич

Единственной страной, которая приняла русских эмигрантов, была Турция, с которой Россия воевала последние несколько веков. «Буквально за 5 ноябрьских дней 1920 г. к берегам Турции прибыло около 150 тыс. эмигрантов, 70 тыс. из которых являлись офицерами и солдатами врангелевской армии» ⁶³⁸. И тут, пишет Шульгин, турки и русские «точно нашли друг друга… Русские и турки сейчас словно переживают медовый месяц… Случаев удивительно доброго, сердечного отношения – не перечесть… Русским уступают очереди, с русских меньше берут в магазинах и парикмахерских, выказывают всячески знаки внимания и сочувствия» ⁶³⁹. По воспоминаниям очевидцев, неплохо отнеслись к русским офицерам, эвакуированным с Севера России в Англию, также исторически воевавшую против России…

Большевики на другой день после окончания Гражданской войны

приступили к целенаправленному подавлению преступности, террора и насилия. Шульгин свидетельствовал: «В направлении «смягчения» были даже довольно странные факты. В один прекрасный день пришел циркуляр из Москвы, по-видимому, от Луначарского, предписывающий читать лекции рабочим и солдатам с целью развития в них «гуманных чувств и смягчения классовой ненависти». Во исполнение этого те, кому сие ведать надлежит, обратились к целому ряду лиц с предложением читать такого рода лекции и с представлением полной свободы в выборе тем и в их развитии. Этилекции состоялись. Одна из них имела особенно шумный успех и была повторена несколько раз. Это была лекция об Орлеанской Деве. Почему коммунистам вдруг пришла мысль поучать «рабочих и крестьян» рассказами о французской патриотке, спасавшей своего короля, объяснить трудно. Но это факт…» ⁶⁴⁰И снова Шульгин: «Как он (Котовский)стал командиром дивизии, я не знаю, но могу засвидетельствовать, что он содержал ее в строгости и благочестии, бывший каторжник,- «honny soit, qui nial y pense». В особенности замечательно его отношение к нам, «пленным». Он не только категорически приказал не обижать пленных, но и заставил себя слушать. Не только в Тирасполе, но и во всей округе рассказывали, что он собственноручно застрелил двух красноармейцев, которые ограбили наших больных офицеров и попались ему на глаза. «Товарищ Котовский не приказал» – это было, можно сказать, лозунгом в районе Тирасполя. Скольким это спасло жизнь…» ⁶⁴¹

Внимательный читатель уже, наверное, заметил еще одну особенность взаимного насилия между белыми и красными – обе стороны в определенном смысле оказались жертвами, заложниками некой третьей силы, которая по своей мощи превосходила обе противоборствующие стороны и за которой они были вынуждены были следовать и одновременно против которой были вынуждены вести бескомпромиссную войну на уничтожение. Этой силой была стихия «русского бунта», разбуженная Февральской революцией…

Стихийное насилие «бессмысленного и беспощадного русского бунта»

Мы не учли элемента времени и степени напора народной стихии. Правители желали приостановить временно течение жизни в создавшихся берегах, покуда некая высшая власть не разметет новое русло, а жизнь бурно рвется из берегов, разрушая плотины и сметая гребцов и кормчих.

Деникин ⁶⁴²

«Русский бунт» и сопровождавшее его стихийное насилие в 1917 г. точно так же, как и в 1905 г., были разбужены либерально-демократической революцией.

Наглядную картину «русского бунта» 1905 г. рисуют письма саратовского губернатора П. А. Столыпина своей жене: «В уездах все та же пугачевщина, каждый день несколько убитых и раненых. Точно война…» ⁶⁴³«Пугачевщина растет – все уничтожают, а теперь еще и убивают… Войск совсем мало, и я их так мучаю, что они скоро совсем слягут. Всю ночь говорил по аппарату… с разными станциями и рассылал пулеметы. Сегодня послал в Ртищево 2 пушки. Слава Богу, охраняем еще железнодор. путь. Приезжает от Государя ген. ад. Сахаров. Но чем он нам поможет, когда нужны войска – до их прихода если придут, все будет уничтожено. Вчера в селе Малиновка осквернили Божий храм, в котором зарезали корову и испражнялись на образе Николая Чудотворца. Другие деревни возмутились и вырезали 40 человек. Малочисленные казаки зарубают крестьян, но это не отрезвляет…» ⁶⁴⁴Спустя несколько дней Столыпин снова пишет: «Кажется, ужасы нашей революции превзойдут ужасы французской. Вчера в Петровском уезде во время погрома имения Аплечева казаки (50 чел.) разогнали тысячную толпу. 20 убитых, много раненых. У Васильчиков 3 убитых, еще в разных местах 4» ⁶⁴⁵. «Дни идут плохо. Сплошной мятеж: в пяти уездах. Почти ни одной уцелевшей усадьбы. Поезда переполнены бегущими… Войск мало и прибывают медленно. Пугачевщина!…» ⁶⁴⁶

П. Столыпин в своих письмах снова и снова возвращался к теме «русского бунта»: «Соседние деревни терроризированы, так как и их хотели сжечь, если они не примкнут к движению. Помещики в панике отправляли в город имущество, жен и детей. В других уездах тоже вспыхивает то тут, то там. Еле поспеваешь посылать войска, которых мало. И долго ли еще можно рассчитывать на войска после «Потемкина»? А господа земцы готовят сюрприз: врачи в Балашовском уезде решили, что недовольны тем, что я не исполнил их требования, и все с 15 июля выходят в отставку – бросают больницы, амбулатории, уходят все 40 фельдшеров. К ним присоединяются 3 уезда, а затем, вероятно, вся губерния» ⁶⁴⁷.

П. Столыпин одновременно описывает методы борьбы с «крестьянским бунтом»: «Все село почти сидело в тюрьме по моим постановлениям… Я занял два дома наиболее виновных казаками, оставил там отряд оренбуржцев и учредил в этом селе особый режим» ⁶⁴⁸. Активность Столыпина в подавлении беспорядков далеко не в последнюю очередь привела его на пост министра внутренних дел. Уже 11 июля 1906 г. Столыпин рассылал всем губернаторам телеграммы: «Борьба ведется не против общества, а против врагов общества. Открытые беспорядки должны встречать неослабный отпор. Революционные замыслы должны преследоваться всеми законными средствами»… «Дабы не препятствовать умиротворению страны и спокойному ожиданию реформ, строго следить за населением, не разрешая ему ни собраний, ни митингов, возбуждающих к противозаконным деяниям» ⁶⁴⁹.

14 августа 1906 г. Николай II писал Столыпину: «Непрекращающиеся покушения и убийства должностных лиц и ежедневные дерзкие грабежи приводят страну в состояние полной анархии. Не только занятие честным трудам, но даже сама жизнь людей находится в опасности. Манифестом 9 июля было объявлено, что никакого своеволия или беззакония допущено не будет, а ослушники закона будут приведены к подчинению царской воле. Теперь настала пора осуществить на деле сказанное в манифесте. Посему предписываю Совету министров безотлагательно представить мне: какие меры признает он наиболее целесообразными принять для точного исполнения моей непреклонной воли об искоренении крамолы и водворении порядка. P. S. По-видимому, только исключительный закон, изданный на время, пока спокойствие не будет восстановлено, даст уверенность, что правительство приняло решительные меры, и успокоит всех» ⁶⁵⁰.

«Вот будничный фон того периода. 1 мая 1906 года убит начальник петербургского порта вице-адмирал К. Кузьмич. 14 мая не удается покушение на коменданта Севастопольской крепости генерала Неплюева, убиты семь человек, в том числе двое детей, Всего в мае убито 122 человека, в июне – 127. В июле – восстание в Кронштадте. 2 августа боевики Ю. Пилсудского провели в Польше ряд терактов… Убито 33 солдата и полицейских.

14 августа в Варшаве убит генерал-губернатор Н. Вонлярский.

15 августа группа боевиков… стала разъезжать по Москве и расстреливать стоявших на посту городовых» ⁶⁵¹. В 1906-1909 гг. от рук террористов погибло 5946 должностных лиц. За тот же период к смерти было приговорено не более 5086 человек… ¹

¹По другим данным, военно-полевыми судами с 1905 г. по март 1909 г. приговорено к смертной казни 4797 человек, повешено и расстреляно 2353-2825 человек. В то время как только в 1906 г. революционеры совершили убийство 1126 официальных лиц (еще 1506 человек было ранено), в 1907 г. эти цифры удвоились. Приводятся и другие цифры: в 1905-1907 гг.- 9000 жертв революционеров, в период с 1908 г. до середины 1910 г.- еще 7600 жертв. (Федоров Б. Г. Петр Столыпин и Ruud С. А., Stepanov S. A. Fontanka 16, Montreal, 1999, p. 278).

Шульгин в связи с этим писал про Столыпина: «Он понимал, что несвоевременная жалость есть величайшая жестокость, ибо та жалость, понимается как трусость, окрыляет надежды, заставляет бунт с еще большей свирепостью бросаться на власть, и тогда приходится нагромождать горы трупов там, где можно было бы обойтись единицами. Он сурово наказывал, чтобы скорее можно было бы пожалеть… Он был русский человек… Сильный и добрый…» ⁶⁵²Сам Столыпин говорил с думской трибуны: «Господа, в ваших руках успокоение России, которая, конечно, сумеет отличить кровь, о которой так много здесь говорилось, кровь на руках палачей от крови на руках добросовестных врачей, применяющих самые чрезвычайные, может быть, меры с одним только упованием, с одной только надеждой, с одной верой – исцелить трудно больного» ⁶⁵³.