Интервью длиною в годы: по материалам офлайн-интервью
Шрифт:
Самое главное в «Пикнике на обочине» — это именно его неопределенный конец: может, выполняет «золотой шар» все желания, а может, и нет, может, действительно хочет сталкер всем счастья даром, а может, только себе или своей семье, а может, даже и не счастья совсем он хочет… И вообще, может ли ТАКОЙ человек просить за всех людей, и выйдет ли из этого что-то путное? А во всех опубликованных киносценариях по «Пикнику…» присутствует вполне определенный (и всегда плохой конец) с неизменным взрывом шара (комнаты). Почему Вы с братом так переиграли концовку?
Ник.
Дело в том, что концовка, которая хороша для повести (так называемая «открытая концовка»), плоха и даже никуда не годится, когда речь заходит о кино. Кино — искусство грубое, простое, не допускающее недомолвок и двояких толкований. Именно поэтому мы и бились так долго, пытаясь найти концовку в одно и то же время и сильную (эффектную), и значительную, глубокую по смыслу. На мой взгляд, такую концовку нам найти не удалось, но то, что получилось у Тарковского, меня вполне устроило. У него получилась, по сути, ОТКРЫТАЯ и в то же время удачная концовка — большая редкость для кинематографа.
Нужно ли было изменять Ваше произведение в фильме «Сталкер»?
Юрий Думов. Кемерово, Россия — 14.07.99
В кино хозяин — режиссер. И мы писали-переписывали сценарий до тех пор, пока Тарковский не сказал: «Стоп. Это то, что мне надо». В результате получился фильм, который к повести «Пикник» не имеет никакого отношения, но — превосходный в своем роде. Что и требовалось.
Существуют разные Сталкеры — один в «Пикнике», другой — в сценарии и т. д. Почему так много толкований этого образа?
Юлия Сергеева. Иркутск, Россия — 06.03.01
Потому что Тарковскому не понравился сталкер из «Пикника». Рэдрик Шухарт был ему не интересен. Он хотел какого-нибудь другого, «не такого», и мы придумали ему сталкера-юродивого.
Писатель спрашивает: «А вы что — химик?», на что Профессор отвечает: «Скорее физик». Знаю Вашу плохую «осведомленность» о фильме и сценарии и все же спрошу — почему Писатель решил, что это химик, и почему «химик» оказался СКОРЕЕ физик? И есть ли в этом вообще какой-то смысл?
Пошелюжин А. Барнаул, Россия — 25.05.03
У нас есть знакомый доктор наук, который обожает говорить «я — химик», когда ему задают вопрос из физики, и — «я — физик», когда спрашивают о химии. На самом деле он физико-химик, специалист по высокомолекулярным соединениям. Диалог, который Вы приводите, это калька реальной беседы. Никакого глубокого смысла в этом диалоге нет.
Писатель в фильме «Сталкер» кого-нибудь под собой подразумевает?
Oleg. Ангарск, Россия — 24.09.04
Нет. Его «прототипом» был Виктор Банев из «Лебедей».
Также в Сталкере присутствуют несколько фраз из «Гадких Лебедей». Это из книги были взяты фразы или они были потом после фильма написаны и в книге?
Oleg. Ангарск,
К этому моменту повесть «Гадкие лебеди» находилась под запретом и уже 15 лет «лежала в ящике». Авторы и не чаяли увидеть ее когда-нибудь опубликованной и иногда использовали куски и эпизоды оттуда — в частности, для сценария «Сталкера».
Профессор. И о чем же вы пишете?
Писатель. Да как вам сказать… В основном о читателях. Ни о чем другом они читать не хотят.
Откуда возник такой диалог? Это Вы с братом вывели из образа самого Писателя, то бишь под него сделали, как бы у модного автора такие интересы в произведениях, или же это — лишь плод течения, которое уже начало набирать свои обороты в те годы и вылилось в этакую «литературу для читателя и о читателе»?
Макс Квант. Новосибирск, Россия — 19.11.04
Вы слишком серьезно воспринимаете слова Писателя. Он раздражен, ерничает, злится, ему не хочется об этом говорить, у него и в мыслях нет — излагать по поводу писательства какие-то истины в последней инстанции. Хотя, разумеется, доля истины в его словах есть. Как и в любых словах. Литература же и на самом деле делается для читателя и о читателе. Литература без читателя — все равно, что монета с аверсом, но без реверса: не бывает.
Почему так мало? Всего один фильм.
Олег. Москва, Россия — 26.04.99
Тарковский предлагал нам продолжить работу. В частности, над фильмом, который впоследствии вышел под названием «Жертвоприношение». Мне замысел интересным не показался, а вот АН — несколько месяцев занимался этим сценарием, и вполне серьезно, но потом Тарковский уехал «за бугор», и работа эта естественным образом прекратилась.
Какова история кошмарной экранизации «Трудно быть богом» немцами?
Curious Cat. Нью-Йорк, США — 09.01.99
Это — длинная история. Суть ее: АБС ОЧЕНЬ не хотели, чтобы ТББ снималась иностранцами; АБС очень хотели и настаивали, чтобы фильм делал советский режиссер, желательно Алексей Герман, но в крайнем случае — кто-нибудь еще, необязательно из отечественных (тем более, что варианты — были); но ничего этого они не получили — им было сказано, что снимать будет немец Фляйшман, а если они будут трепыхаться дальше, все пути в отечественную кинематографию им будут перекрыты навсегда. И они (после нескольких месяцев бесплодных склок и переговоров с начальством некоей организации под названием Совинфильм) сдались. Единственное, что им удалось — отразить сценарий, написанный крупным киношным чиновником Далем Орловым. Сценарий, написанный Фляйшманом был дерьмецо, но он в то же время был шедевром Возрождения в сравнении со сценарием Д. Орлова. Сначала мы еще как-то пытались держать руку на пульсе событий, но Фляйшман оказался человеком нервным, сложным и несговорчивым, и в какой-то момент мы махнули на всю эту затею рукой и перешли к очередным делам.