Интервью длиною в годы: по материалам офлайн-интервью
Шрифт:
Герои многих ваших произведений (ОО, ПИП, Стажеры и др.) бесполые, что, согласитесь, неестественно. Это намеренно? И если да, то по какой причине?
Alexander Sirotkin. Tel-Aviv, Israel — 02.12.01
Вы имеете в виду, что мы никогда не описываем их сексуальных проблем? Но, во-первых, в советские времена такого рода описания редакторами отнюдь не приветствовались, а во-вторых, не совсем понятно, до секса ли им — штурмующим Юпитер, замученным мировыми проблемами, всегда — на грани жизни и смерти?
И
Вот, например, диалог Сталкера с Женой:
«СТАЛКЕР. Не пойду я туда больше ни с кем.
ЖЕНА (жалостливо). Ну… Ну хочешь, я пойду с тобой? Туда? Хочешь?
СТАЛКЕР. Куда?
ЖЕНА. Думаешь, мне не о чем будет попросить?
СТАЛКЕР. Нет… Это нельзя…
ЖЕНА. Почему?
СТАЛКЕР. Нет-нет… А вдруг у тебя тоже ничего… не выйдет».
Вообще, мне кажется, Сталкер наоборот боится, что получится. И то, что получится, будет неприемлемо для самого Сталкера. Наверняка, сокровенное желание Жены — это зажить нормальной жизнью, воспитывать Мартышку, быть рядом с мужем, и чтобы перестал он наконец ходить в Зону, мучиться самому и мучить других.
Выходит, что Женщина мудрее Мужчины. И процесс Исканий, творческой (духовной) неудовлетворенности специфический атрибут Мужчины. А житейская мудрость и стремление к житейскому счастью Женщины — это возможно единственно правильный путь к Счастью? Хотя, может быть, Женщины и любят нас за то, что мы такие «беспокойные».
Если бы Вы снова отправили в Зону команду, была бы там Женщина? Что бы она, по Вашему мнению, там Просила или Искала?
Артем Тюрин. Новосибирск, Россия — 05.09.98
Хороший вопрос, но ответа на него я не знаю. Зона — это не место для женщины. Может быть, потому, что АБС никогда не понимали женщин. Может быть, потому, что они преклонялись перед ними. Может быть, потому, что они считали, что женщины достойны лучшего. Может быть, потому, что если уж женщина потерпела поражение в Зоне, значит, надеяться больше не на что. Женщина — последняя линия обороны мужчины, последняя надежда, ULTIMA RATIO — «последний довод».
Большое количество человеческих проблем, вложенных одна в одну и потом запакованных в произведение — это изначальный замысел или сия ситуация формировалась по «ходу дела»?
Белоусов М. А. Москва, Россия — 19.03.00
Мне трудно ответить однозначно на этот вопрос. В разных произведениях это было по-разному. Но, как правило, идеи редко формулировались изначально. Как правило, они возникали именно
Какое место занимает в Ваших книгах «остросюжетность»? Вы часто посмеивались в своих книгах над «приключениями тела», но тем не менее значительный объем Ваших произведений — это захватывающие приключения и сногшибательные сюжеты! А иногда кажется, что в одной книге сплетаются философский трактат и боевик.
Влад. Краснодар, Россия — 24.03.00
Фантастика, как известно, стоит на трех китах. Это — ЧУДО (собственно фантастический элемент), ТАЙНА (искусство разворачивания сюжета таким образом, чтобы читатель не мог оторваться от книги) и ДОСТОВЕРНОСТЬ (сцепление событий книги с реальностью, без какового сцепления текст превращается в пустую байку и бессмысленную болтовню). Без ЧУДА — фантастика перестает быть фантастикой. Без ТАЙНЫ (читай: острого сюжета) фантастика становится скучной и дидактичной. А без ДОСТОВЕРНОСТИ произведение перестает быть художественным. Вот и весь расклад.
Эволюцию настроения от «можем все» до «ничего не изменить» можно заметить у многих фантастов. Примером может служить жизнеутверждающая сила «Стажеров» и безысходная концовка (концовка ли?) упомянутых ОЗ. Как вы думаете, это следствие более глубокого понимания общества вообще или результат ухудшения окружающей общественной среды — своеобразная «месть» писателя?
Алексей Ложко. Днепропетровск, Украина — 20.06.00
Здесь сыграли свою роль два фактора. Во-первых, всеобщее разочарование в научном прогрессе, характерное для второй половины 20-го века. («Все говорили: радио, радио… Вот радио есть, а счастья нет». И. Ильф.) А во-вторых, сама процедура биологического старения, которая накладывает совершенно специфическую патину на мировосприятие. Мир тускнеет и перестает удивлять. Впрочем, в отличие от Вас, я вовсе не считаю, что «Стажеры» и ОЗ так уж эмоционально противостоят друг другу. И там, и там пессимизм с оптимизмом намешаны, по-моему, в правильной пропорции.
Есть ли для Вас темы совершенно непонятные? То есть, на которые Вы бы не смогли писать? Если есть, то какие? Еще один вопрос. Есть Ваши собственные произведения или герои, которые до сих пор для Вас непонятны?
Сергеева Юлия. Иркутск, Россия — 07.04.01
Наверное, я не мог бы писать о любви. То есть такой роман, который был бы ТОЛЬКО о любви и больше ни о чем. Тема природы мне совершенно чужда. Тема музыки. Тема живописи. Наверняка, можно назвать еще что-то (и немало!), но в голову сейчас не приходит.
Мы не очень хорошо понимали, о чем получилась у нас повесть «Второе нашествие марсиан»: кто там прав и что, собственно, из нашей повести следует. И до сих пор непонятен мне Гаг из «Парня из преисподней» — не могу я относиться к нему однозначно.
Вопрос описания насилия в ваших произведениях поставлен очень остро, но описание самих т. н. батальных сцен зачастую крайне схематично. Это аргументировано вашими принципами? Не являюсь сторонником излишней жестокости, но ведь в таких критических ситуациях персонаж открыт для анализа.